«Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование

…если этот жанр хоть что-то и демонстрирует, то только то, что поле, ныне широко известное как «оккультизм», потеряло всю академическую респектабельность и стало интеллектуальной пустыней, в которой доминирует тривиальная словесность, предназначенная для широкой аудитории… Его авторы обычно были самоучками (хотелось бы добавить, «благонамеренными», но фактом является то, что многие просто пытались заработать деньги), и то, что они решали опубликовать, определялось главным образом или исключительно требованиями ниши рынка популярного чтения […] критические или исторические подходы к массе информации об «оккультных» верованиях и практиках были не только ненужными, но и нежеланными. Читатели покупали (и до сих пор покупают) такие книги не для того, чтобы учиться или задавать себе трудные вопросы о развитии науки, религии и философии, но чтобы забавлять себя странными фактами и анекдотами, восторгаться историями о демонах, возбуждаться от смутных представлений, что все же, может быть, есть что-то магическое, или увлекаться предположением о возможности предугадать будущее. В лучшем случае читатели с более интеллектуальными или научными интересами могли просматривать эту литературу, удовлетворяя свое любопытство, подобно педанту Вагнеру из «Фауста» Гёте, стремившемуся узнать: «Как далеко шагнули мы вперед?». Короче говоря, эти компендиумы XIX века по теме оккультного представляют «западный эзотеризм» самым нижним уровнем академического интереса. С тех пор рынок книг подобного рода никогда не приходил в упадок. В отсутствие серьезных исследований они играли доминирующую роль в определении того, как поле воспринималось как широкой общественностью, так и учеными[460].

На эту картину наложился и ряд художественных произведений, эксплуатирующих ту же тематику, но уже в абсолютно вымышленном ключе. Книги, подобные произведению Николя Монфокона де Виллара «Граф де Габалис, или Разговоры о тайных науках», изначально нацеленные на развлечение читателей забавными курьезными историями, с легким (а где и нелегким) флером таинственного, становятся популярными у публики и получают значительный резонанс. Вот здесь и появляются авторы типа Элифаса Леви, мадам Блаватской и огромной плеяды им подобных, которые адаптируют модный в книготорговле «дискурс оккультного», но уже не как выдумку, а как способ жизни и мысли. Фактически эти люди начинают утверждать, что все сказанное об оккультном верно (есть тайна, есть магия, есть бесконечные линии инициатов), только современный им мир смотрит на это со скепсисом. В этом и кроется его беда; надо понять и принять «оккультизм» как единственно верный путь к дальнейшему развитию человечества (по крайней мере, так представляется в большинстве учений), в котором духовное примирится с материальным в единой гармонии. В этом же дискурсе все художественные фантазии обретают плоть и оказываются уже повествованиями об истинном положении вещей. Ханеграафф поясняет эту ситуацию следующим образом: