Отрезанная ветвь

Другим немаловажным фактом, который безмерно ее радовал в последнее время, было возвращение брата из странствий по Царству Земли. Он должен был вернуться со дня на день, и ей не терпелось послушать новости о тамошних раскладах. Ну и поздравить брата с помолвкой с Тай Ли. Радость от того, что ее братья будут сочетаться браком на ее лучших подругах омрачалось лишь размышлениями о собственной судьбе. За кого же ей, принцессе, выйти замуж?

Занятая размышлениями, она не заметила, как добралась до поместья бывшего городского головы Жинзука, ее деда. Даже не удивилась тому, что дверь пришлось открывать ей самой, а не слуге. И последним, что она запомнила, стала боль в затылке и чьи-то грязные туфли.

center***/center

День для Урсы начался, как обычно, с утренней работы в саду, после которой последовал завтрак в компании Азулы. Отношения с нею уже давно наладились, и теперь мать и дочка могли часами болтать по самым разным темам. После завтрака каждая из них занималась своим делом. Урса обычно вновь отправлялась в сад, а Азула либо читала, либо тренировалась на одном излюбленном ею пустыре, недалеко от города. Конечно, Урса сильно беспокоилась за безопасность дочери, но той удалось переупрямить свою мать, и теперь ей оставалось лишь смириться. Впрочем, за те полтора года, что Азула там тренировалась, ничего серьезного с ней не происходило, так что Урса почти успокоилась. Вот и сегодня, завершив завтрак, Азула ушла на тренировку, а Урса осталась дома. Сегодня она планировала закончить вышивку шелковой рубахи для сына, который должен был вернуться со дня на день. Воспоминания о старшем сыне грели душу уже не очень молодой, но все еще не старой, и красивой женщины. Наконец-то она дождалась того, что и этот ее ребенок подберет себе достойную пару. Малышка Тай Ли всегда нравилась Урсе своей неуемной энергией и какой-то легкостью, с которой она относилась к разным вещам. Когда они поженятся, Тай Ли сможет уравновесить ее слишком серьезного старшего сына и сделать его немного мягче.

Углубившись в собственные мысли, на автомате перебирая шелковые нити, Урса не сразу осознала, что что-то в доме не так. Было слишком тихо. Не было слышно шагов привратника, на кухне, где постоянно что-то готовилось или делалось, тоже не было ни звука, а служанки не расхаживали по дому, проводя уборку. Обеспокоенная Урса встала со своего места и, подойдя к одному из шкафчиков, взяла в руки тонкий кинжал, припасенный именно на такой случай. Очень быстро ее подозрения подтвердились. И коридоры, и кухня, и другие комнаты были пусты. Осторожно Урса подошла к части поместья, где проживали немногочисленные слуги, как вдруг кто-то схватил ее сзади и прикрыл рот рукой.

— Ни звука, — услышала она тихий мужской голос рядом со своим ухом, — брось кинжал, — приказал он властно, и ей пришлось подчиниться, — умница. А теперь иди в гостиную, — сказал ей голос, и она почувствовала что-то острое, касающееся ее спины. Скованная страхом, она была вынуждена повиноваться смутно знакомому голосу и медленно брести в гостиную. В конце концов, когда они наконец-то дошли до гостиной, стоящий за ее спиной мужчина резко развернул ее и толкнул в одно из кресел. Больно ударившись о ручки кресла, Урса зашипела, но очень быстро заткнулась, когда незнакомец приставил нож ей к горлу. Сфокусировав взгляд, она наконец-то смогла рассмотреть этого человека.

— Икем? — в ужасе произнесла она, рассматривая того, кого когда-то могла назвать любимым.

— Да, милая, это я, — сказал он, прижимая кончик ножа к ее горлу. Она смотрела на него и понимала, что от милого, доброго Икэма ее молодости и надежного Норена в недавнем прошлом не осталось и следа. Именно он провожал ее к Матери Лиц, великому духу, живущему в Долине Забвения, способному даровать новое лицо и личность. Икем уже много лет как получил новое лицо и личность Норена взамен старой и знал, как к ней добраться. Урса помнила судьбоносное письмо ее старшего сына, она до сих пор хранила все его послания у себя в комнате, но именно его она берегла больше прочих. И она помнила несчастное лицо Норена в тот день, когда она отказалась идти с ним дальше и попросила вернуться в Хира’а. Он, пускай и опечаленный, но согласился вернуть ее. После этого они почти не виделись.

— Зачем ты здесь, Икем? Почему объявился только сейчас?! — кричала она когда-то любимому человеку. Ведь то, что стояло перед Урсой, лишь с большой натяжкой можно было назвать человеком. Безумная улыбка портила благородные черты лица, а такие же глаза с расширенными зрачками не оставляли сомнений в том, что перед ней находится псих.