Отрезок пути

Мало мне допросов насчет Северуса, так теперь еще и этот инцидент можно в список личных достижений заносить. Это Гарри с первого курса под колпаком, а я за свою жизнь привык, что мало кому есть до меня дело. Последний курс не в счет – то была война.

– Невилл, а что ты собираешься с ним делать? – спрашивает Луна, кивая на меч, который я все еще держу в руках.

– В школе оставлю, конечно. Что же еще? Палочка компактней, да и возможностей больше.

– Ну, мало ли! – ухмыляется Симус. – Мечом уж очень удобно змеям головы сносить. Мог бы заняться на досуге, а то они что-то расплодились.

– Уже не ирландцу жаловаться на расплодившихся змей! – со смехом говорю я. – Так, пожалуй, я прямо сейчас его и отнесу в кабинет директора. Заодно с Финеасом поговорю, а то так и не собрался за эти дни. Назад не ждите – я жутко устал.

– Между прочим, этот тип называл тебя идиотом! – заявляет Рон, нахмурившись.

– Ага, знаю, я сам его попросил, – отзываюсь я уже на пути к выходу. – Это было очень забавно – когда он в красках описывал ваш разговор. Мы давно так не смеялись.

– МЫ??? – ошарашено переспрашивает Рон мне вслед, но к этому моменту я оставляю позади Большой зал вместе со всеми многочисленными вопросами, которые сегодня возникли в его стенах.

Пусть они как-нибудь без меня все это обсудят. А то сил уже нет.

– Так-так, Лонгботтом опять во что-то ввязался, – вместо приветствия насмешливо произносит Финеас, растягивая слова. – В кабинет аппарирует домовый эльф, хватает меч и исчезает, не пискнув ни слова, – как это понимать? Тебе настолько понравилось убивать змей, что ты никак не можешь остановиться?

– Нет, просто сюда пришел гоблин…

Я вкратце рассказываю ему о Грипхуке и обвинениях, возвращая меч на прежнее место под его портретом. Бывшие директора благожелательно поглядывают на меня. Отсутствие на портрете Дамблдора даже не удивляет. Его мне только не хватало.

– Занятная история. Но, признаться, я рассчитывал, что ты зайдешь сюда раньше. От Поттера ведь не дождешься адекватного разговора.

– Так я потому и не заходил. Думал, что Гарри наверняка захочет поговорить с Дамблдором, – объясняю я, усаживаясь в кресло. Папка по-прежнему чертовски мешает, но директорам я тоже не собираюсь ее показывать. – Никто ведь тогда не знал, что я помогал профессору Снейпу…

– «Профессору Снейпу»… – передразнивает он ехидно. – В спальне ты тоже его так называешь?

– Финеас, ну зачем обязательно быть такой скотиной, скажи на милость? – вмешивается Дайлис Дервент, грозя ему волшебной палочкой. – Только смущаешь мальчика.

– Судя по звукам, которые на днях доносились из гостиной, он давно уже не мальчик и его не так-то просто смутить! – невозмутимо парирует Финеас.

– Звукам? – с ужасом переспрашиваю я, чувствуя, как щеки заливает краска.

– Похоже, вы двое были настолько рады друг друга видеть, что не только забыли о заглушающих заклинаниях, но и дверь толком не заперли, – он явно наслаждается моим смущением.

– О, Господи! – выдыхаю я и закрываю руками пылающее лицо.

Черт, как же так вышло? И как мне теперь им в глаза смотреть? Я даже не помню, что именно тогда кричал. Помню только, что мне было безумно хорошо. Так хорошо, как никогда уже не будет…

– Невилл, не переживай так, – мягко говорит Дайлис. – В конце концов, мы все здесь по себе знаем, на что способны люди в такие моменты. А ты, Финеас, мог бы и придержать язык. Что за привычка ставить окружающих неловкое положение?

– Это не привычка, это моя натура, – возражает Финеас. – Лонгботтом, прекрати уже изображать из себя почтенную старую деву, впервые увидевшую обнаженного мужчину. Это нелепо. Лучше скажи, ты, случайно, не знаешь, как там дела у этих Верховных эльфов?

– Пока скверно, – отвечаю я, радуясь, что он решил сменить тему, и убираю руки от лица. – Выглядят не лучше умирающих. Но, думаю, все будет в порядке, когда мы восстановим замок.

– Я всегда говорил, что это так называемое бессмертие еще по ним ударит, – холодно произносит он без особого сочувствия. – Ну, ничего, выкрутятся – эти уродцы живучие.

Я решаю, что нет смысла призывать его к толерантности. Если у него до сих пор «грязнокровки» нет-нет, да и срываются с языка, чего уж об эльфах говорить?

Побеседовав с директорами еще немного, я ухожу, дав Финеасу клятвенное обещание регулярно докладывать о состоянии Северуса, если не лично, то хотя бы через портреты или эльфов. Портрет Дайлис Дервент висит в вестибюле, много она не узнает, а другие портреты в Сент-Мунго почему-то не отличаются общительностью.

Оказавшись в маленькой комнатке, которую я уже начал считать своей, я, наконец, облегченно вздыхаю. Ничего себе денек вышел. И это ведь еще не самое страшное. Впереди похороны. А о том, что будет на суде, я вообще думать боюсь. Уж там-то мне от вопросов и ответов не отвертеться. Пока, правда, не очень понятно, когда именно этот самый суд состоится.