Отрезок пути

– Выставка Энтони! Мерлин, он ведь мне напоминал, а я совсем забыл!

Я решаю не говорить, что и сам напомнил бы ему о выставке завтра утром. Пусть помучается, это полезно. Иначе окончательно расслабится и взвалит на меня ответственность за все собственные обязательства.

– Ты ведь меня отпустишь? – спрашивает Невилл, глядя на меня умоляюще.

Нет, ну что за дурак? Как, интересно, я мог бы его «не отпустить»? Обездвижить, связать и засунуть под кровать? Кажется, он несколько преувеличивает полномочия директора школы. Даром, что сам заместитель.

– Пожалуй, – самым серьезным тоном говорю я. – Но с тебя должок.

– Конечно, все, что скажешь! – радостно кивает он.

Только чудом мне удается не закатить глаза и не выругаться. Некоторых людей жизнь ничему не учит. Это уже даже не дурость, это – тяжелая форма слабоумия. То есть, исчезнуть посреди африканских джунглей на двое суток, а потом вернуться с дебильной улыбкой, поломанными ребрами и обездвиженным Эфферусом подмышкой – это мы можем, а вот проявить хоть малую толику сообразительности – это нам уже недоступно. Если кто-нибудь мне объяснит, почему я до сих пор терплю этого болвана, я буду ежедневно собственноручно готовить для этого человека Феликс Фелицис.

– А что с экзаменационной комиссией? – на всякий случай уточняет Невилл.

– Не думаю, что мы можем понадобиться им после ужина. В крайнем случае, Минерва чем-нибудь их займет.

– Мы? Ты тоже пойдешь?

– Почему нет? – я пожимаю плечами. – Энтони хороший художник, и меня, кстати, он тоже приглашал.

– Так ты помнил? – наконец, соображает он. – А почему не напомнил мне?

– Выставка завтра, – усмехаюсь я. – А с тебя должок.

– Ну и скотина же ты, Снейп! – восклицает Невилл, задохнувшись от возмущения. – На твоем месте я никогда не смотрелся бы в зеркало, чтобы не сгореть со стыда!

– А я и не смотрюсь. Скажу даже больше – я в них не отражаюсь.

Эта более чем примитивная шутка вызывает у него приступ хохота. Некоторых людей очень просто рассмешить. Может, поэтому я его и терплю? Не знаю другого такого человека, которого бы настолько веселили мои слова. Разве что Райк, да и то – с огромной натяжкой.

– Что с корреспонденцией? Ты все просмотрел? – спрашиваю я, дождавшись, когда он успокоится.

– Почти все. Луна не сможет приехать на наш с Гарри день рождения, – огорченно сообщает Невилл.

Я стараюсь не слишком откровенно морщиться. Ненавижу дни рождения! Эти идиоты умудрились появиться на свет с разницей в две минуты и несколько лет назад взяли моду отмечать эти знаменательные события в ночь с тридцатого на тридцать первое июля, причем, каждый раз устраивают по такому случаю грандиозное торжество. Спасибо, хоть журналистов не зовут, кроме Риты.

– И почему не сможет?

– Они ведь сейчас в Японии. Близнецы подцепили там какую-то местную заразу, теперь их не выпустят, пока не вылечат.

– Что-то серьезное? – спрашиваю я, стараясь не демонстрировать обеспокоенность.

– Да нет, просто жар и сыпь, только лечится это все долго, – объясняет он. – Луна рассчитывает вернуться до конца августа. Можно будет вместе куда-нибудь съездить. Рольф знает много интересных мест. Или Райка навестить, он давно зовет.

– Там видно будет, – уклончиво отвечаю я. – Есть еще что-нибудь важное или срочное?

– Срочного вроде нет. Несколько писем от Майкла, Ханны и остальных ребят, это тебе неинтересно. Еще нужно забрать заказы, но я своих помощников пошлю, не проблема. И еще на днях надо кое-что посадить, но с этим я тоже сам разберусь. А ты достань уже, наконец, разрешение у Кингсли! Все ингредиенты для Оборотного есть, и они, между прочим, не вечные!

– О сроках хранения ингредиентов мне известно лучше тебя, – замечаю я. – Ты, кстати, и сам мог бы решить вопрос с Кингсли.

– Я пытался! – Невилл возмущенно фыркает. – Сказал, что, если все получится, Оборотное зелье сутки будет действовать и позволит копировать не только внешность, но и характерные жесты, мимику… Но Кингсли говорит, что у меня ветер в голове!

– Не могу его в этом винить. У тебя в голове не только ветер, но и мусор.

– Неправда!

– Правда. Полагаю, Кингсли прекрасно осведомлен о том, как ты ведешь себя с учениками.

– Я нормально веду себя с учениками! – возмущается он. – И, в отличие от некоторых, никого не запугиваю и не унижаю!

– Вот как мы заговорили? – делано удивляюсь я. – То-то я погляжу, ты до сих пор без паники в глазах на меня смотреть не можешь.

– Ты передергиваешь!

– Это ты передергиваешь, – возражаю я. – А я лишь говорю о том, что твое поведение в стенах школы, мягко говоря, не соответствует занимаемой тобой должности. Это здесь и в компании друзей ты волен вести себя, как вздумается, но в присутствии учеников следует соблюдать приличия.

– Я соблюдаю приличия! – заявляет Невилл.

– Ну да, – я скептически усмехаюсь. – Взять, например, твою убийственную манеру уносить Распределяющую Шляпу из Большого зала на своей собственной голове. Это, конечно, именно то, что полагается по статусу заместителю директора. И как только Минерва раньше не додумалась?

– Детям весело, – насупившись, возражает он.