Отряд

– Чёрт побери! Есть, как вы говорите, Тимофей Васильевич, язык, а толку от него никакого, – Ренненкампф раздражённо махнул рукой. – Хорунжий Селивёрстов, доклад!

– Ваше превосходительство, мы ещё не успели нанести на карту разведанную обстановку, – виновато произнёс Ромка.

– Пройдёмте в штаб, там всё и покажете, – голос генерала не предвещал ничего хорошего.

«Н-да, всю жизнь в армии инициатива имеет инициатора», – подумал я, успев подмигнуть Лису, направляясь за командиром отряда.

В штабной палатке Селивёрстов совместно с Туром подробно рассказали о результатах разведки. Оказывается, тройка Верхотурова исследовала левый фланг позиций китайцев, а Ромка вместе с тройкой Шаха – правый.

По докладу казаков нас ожидала как минимум трёхрядная оборона противника. По левому флангу обойти позиции китайцев не представлялось возможным из-за скального уступа. По правому флангу была лесисто-горная местность, через которую можно было бы пройти, но Ромка высказал мнение, что там может ждать засада. Пройти до конца перевала не удалось, так как было много дозоров и пикетов противника на этом направлении. Общее количество войск генерала Чжана Ромка оценил не меньше чем в пять тысяч. Сколько орудий? Неизвестно, но не меньше двадцати. В общем, у противника пятикратное превосходство в живой силе, надо двигаться вверх по склону, а артиллерии тоже в два раза больше. Наступать – самоубийство!

– Господа офицеры, результаты разведки неудовлетворительные. Конкретных сведений нет, Роман Петрович, одни домыслы, – жёстко произнёс Павел Карлович.

На Ромку было жалко смотреть после этих слов, между тем Ренненкампф продолжил:

– Проведём разведку боем, господа!

«Охренеть! – подумал я, чувствуя, как всё то уважение, которое в моих глазах завоевал генерал за время знакомства, стало рушиться. – Он чего хотел, чтобы ему привели в качестве языка генерала Чжана или его начальника штаба?! Да дай мне этого чжурчжэня минут на пятнадцать, он запоёт, как соловей. Так нет же! Противоречит офицерской чести! А то, что они вырезают всех, как натуральные фашисты, так это нормально?! Варвары, однако, но мы-то цивилизованные, млять! А теперь казачки гибнуть будут!»

Видимо, на моём лице что-то отразилось, потому что Павел Карлович спросил:

– Тимофей Васильевич, вы не согласны с моим решением?

«Ага, сейчас так и отвечу», – с грустной усмешкой про себя подумал я, в ответ же произнёс, стараясь держать лицо без эмоций:

– Ваше превосходительство, ваше решение – приказ.

– Это правильно, – Ренненкампф заученным движением расправил свои усы. – Диспозиция будет следующей. С фронта в атаку пойдет пятая сотня амурцев, вместе с ней идут все расчёты мадсена. Четвёртая сотня Амурского полка будет наступать слева. Сотни нерчинцев под командованием полковника Ладыженского будут наступать в обход позиций противника справа через перелесок. Атаковать будем пешими. Артиллерия после пятого залпа переносит огонь в глубину обороны противника. Расчёты пулемётов Максима на тачанках остаются в резерве. Ими будет командовать Генерального штаба капитан Аленин. Надеюсь на вас, Тимофей Васильевич. Ваше предложение, вам же и командовать.

Генерал внимательно осмотрел собравшихся офицеров.

– Господа, цель нашей атаки – выявить силы противника. В случае упорного сопротивления приказываю отходить. Наша цель – разведка! Лишние потери нам не нужны. Всё ясно?

– Так точно! – дружно рявкнули офицеры.

– Атакуем через час, когда окончательно рассветёт. Завтрак или обед после наступления. Как говорят медикус, лучше воевать с голодным желудком. Я иду с пятой сотней. В случае чего за меня остается полковник Ладыженский. С Богом, господа!

«И что это было?! Генерал пойдет в атаку с сотней в лоб? Идиотский приказ, и командира отряда можем лишиться. И кому это надо?! А ещё говорил, что я должен другими категориями думать. Сам же, как сотник, в атаку решил идти», – с этими мыслями, матерясь про себя, я направился к батарее, а точнее – к роте тачанок с пулемётами Максима. Восемь мобильных станковых пулемётов – это конкретный аргумент. Постараюсь, чтобы он сработал.

Из девяноста девяти человек пулемётной батареи-роты теперь использовались в бою только двадцать четыре: восемь команд, состоящих из восьми ездовых, восьми наводчиков и такого же количества запасных наводчиков или вторых номеров. Практически всех остальных направили в обслуживание захваченных французских пушек. Унтеры, которые были наводчиками, могли и сами вести эффективный огонь, да и вторые номера тоже. Из офицеров оставили молодого поручика.

– Господин капитан, какая нам поставлена задача? – поинтересовался поручик Ермолаев.

– Конкретной не ставили, господин поручик, но мы должны прикрыть отступление наших войск.

– Мы что, будем отступать?! – спросил молодой офицер, повышая голос.

Я порылся в памяти, пытаясь выудить имя и отчество поручика, после чего продолжил: