Отряд

Едва первые ряды стрелков вошли в лес, все шестнадцать орудий дивизиона и три французские скорострелки открыли огонь по правому флангу противника. Во время разведки установили, что там, несмотря на скальный выступ, закрывающий оборону китайцев с этой стороны, есть узкая, шагов на двести, полоса, по которой может пройти конница. Надо только пробить брешь в обороне, чем сейчас и занимались артиллеристы не жалея снарядов. По фронту, не дожидаясь окончания артподготовки, в наступление пошёл третий батальон стрелков, а слева от них в колонну по десять застыли пять сотен казаков с пиками, наконечники которых смотрели в ярко-синее небо.

Снимаю перед Ренненкампфом шляпу, точнее фуражку. Всё-таки не напрасной была та разведка боем. Удалось выяснить, где может пройти конница, а самое главное – как ловко генерал применил сегодня информацию о том, что китайцы, как и немцы в моём времени, начинают воевать только после завтрака. Я за ужином офицеров штаба позавчера в шутливой форме пересказал то, что слышал от участников осады в Тяньцзине. По их словам, китайские войска и ихэтуани начинали боевые действия чётко после завтрака, потом прерывались на обед, а заканчивали бой перед ужином. Ночью они практически не воевали, так как «ночь – это время духов».

Я оторвался от бинокля и скосил глаза на генерала, стоявшего метрах в пяти от меня и не отрывавшего глаз от поля боя.

Павел Карлович настоял на ночном переходе к месту атаки на перевал и начале боевых действий на рассвете. И, кажется, всё удается. Прозевали нас китайцы.

Пока я на пару секунд отвлёкся от поля боя, по сигналу в атаку пошла казачья колонна. Набирая скорость и растягивая строй, казаки опускали пики, готовясь столкнуться с противником. Однако тот сопротивления практически не оказывал. С китайской стороны раздавалась только редкая ружейная стрельба, а орудия до сих пор молчали. А между тем казаки почти достигли первой линии обороны. Стрелки батальона, атакующие с фронта, с винтовками наперевес и примкнутыми штыками бежали вперёд, стараясь не отстать от станичников.

Артиллеристы полковника Шверина перенесли огонь орудий на вторую и третью линии обороны противника. В это время из леса на нашем правом фланге послышался многоголосый рёв и слитные залпы из мосинок.

В бинокль стало видно, как из первой линии обороны началось массовое бегство китайских солдат. Многие были полураздетые и без оружия. Не прошло и часа, как всё было кончено. Противник оставил перевал. Мы выходили на оперативный простор, а Ренненкампф получал поздравления от офицеров штаба. И надо сказать, заслуженные.

На вечернем совещании, когда были собраны трофеи, получена информация о наших потерях и противника, стало ясно, что взятие перевала Малого Хингана войдёт в учебники по тактике ведения боевых действий.

По докладу подполковника Ладыженского получалось, что против нашего отряда стоял пятитысячный отряд пехоты, практически весь вооружённый винтовками Маузера, пятьсот всадников, снаряженных и обученных по европейским стандартам немецкими офицерами-инструкторами, шесть французских семидесятипятимиллиметровых орудий, двенадцать старинных медных пушек. Ещё около трех тысяч ихэтуаней-боксёров, вооружённых в основном холодным оружием. Три линии окопов в полный рост, ряды из рогаток, защищённые ложементы для орудий.

Если сравнивать, то, учитывая обученность наших войск, силы почти равные. Но… Потери… В ходе часового боя, не считая ещё часа преследования бегущих китайцев, мы в общей сложности потеряли двенадцать убитыми и пятьдесят ранеными нижних чинов и только семь ранеными офицеров. И то трое из них останутся в строю. Потери китайцев были ужасными. Более двух с половиной тысяч убитых. И это не как в историческом анекдоте про Суворова, когда после очередной победы на вопрос штабного писаря «Ваше высокопревосходительство, сколько турок указывать убитыми?» Александр Васильевич ответил: «Чего их, басурман, жалеть, пиши больше!»

Здесь же «более» сказано Гавриилом Михайловичем было только из-за того, что подсчёт потерь противника ещё продолжался. Только недавно стало известно, что во время бегства с перевала были зарублены командующий китайскими войсками генерал Чжан, его начальник штаба Джуй и другие офицеры штаба. В третьей линии обороны нашли павшего в бою племянника цицикарского цзяньцзюня – айгуньского амбань-фына Фэн Сяна. Его нашли с саблей в руке и пробитой пикой грудью.

Захваченные трофеи заставляли довольно лыбиться не только казаков. Влюбившийся с первого взгляда во французские пушки Шверин заявил Ренненкампфу, что из девяти захваченных орудий организует образцовую батарею для летучего отряда, благо снарядов к ним захватили много. Для уничтожения противника на открытой местности эти орудия со щитами для защиты прислуги, маневренностью и бешеной скорострельностью были просто идеальными. А для взятия городов в отряде необходима еще батарея наших четырехфунтовок.