Отряд

- Нет, мы еще вернемся в Москву, - шагая рядом с возом, оглянулся Иванко.

- Конечно, вернемся, - на губах Митрия заиграла улыбка. - Ужо наведем там порядок, верно, Прохор? Кому и наводить, как не нам? Ведь мы же русские люди, к тому же верстаны в государеву службу! Клятву давали Руси-матушке послужить!

- Послужим! - кивнул Иван.- Обязательно послужим, Митрий. И не корысти ради, но чести и верности для!

А Прохор ничего не сказал, лишь мечтательно улыбнулся. Ярко светило клонившееся к закату солнце, перелетные птицы собирались в стаи, по обеим сторонам дороги улыбались припозднившиеся васильки. Синие, как глаза у Василиски.

Грамота самозванца. Книга 2

Пролог

In Perator

Крупнейший знаток «смутного времени» С. Ф. Платонов полагал, что вопрос о личности Лжедмитрия Первого не поддается решению.

Р. Г. Скрынников. «Россия в начале XVII века. Смута»

Март 1604 г. Краков

Папский нунций Александр Рангони, еще не старый и довольно привлекательный для женщин мужчина с посеребренными сединой висками, в задумчивости прошелся по кабинету. Небольшой, с полом, устланным ворсистым персидским ковром, с резным столом и тремя креслами, кабинет, как и все прочие помещения трехэтажного дома на тихой Дубовой улице, были предоставлены посланцу местным отделением ордена иезуитов в Кракове, столице Речи Посполитой, государства, являющегося, пожалуй, единственным восточным оплотом католической веры, а потому - крайне важного для Ватикана особенно сейчас…

Нунций уселся в кресло, в который раз уже пробегая глазами секретные донесения одного из краковских иезуитов, Лавицкого - человека, несомненно, умного, но явно себе на уме. Впрочем, эти поляки все были себе на уме, и доверять им без особой нужды не стоило. Вот и Лавицкий - вроде бы на первый взгляд предан ордену и Папе, но… Кто знает, что он там думает о происходящих сейчас событиях? Событиях, крайне важных для Речи Посполитой, Швеции, России… и для самого Папы.

- «Некий молодой человек… при загадочных обстоятельствах объявился в имении князя Андрея Вишневецкого, - шепотом перечитал Рангони. - Затем по прошествии некоторого времени открылся князю в том, что является не кем иным, как Димитрием Иоанновичем - чудесно спасшимся сыном московского государя Иоанна, прозванного Грозным». М-да-а…

Честно сказать, нунций не очень-то верил всем этим сказкам - мало ли бывало самозванцев, достаточно вспомнить Жоана и Мануэля Португальских. Однако… Однако все же что-то его зацепило. Нунций был неглуп, очень неглуп, да Папа Климент Восьмой и не послал бы в Польшу глупца, тем более со столь деликатным поручением.

Колокола Мариацкого костела пробили полдень. Рангони вздрогнул и, встав с кресла, подошел к окну, вглядываясь сквозь тонкое венецианское стекло в весеннюю синь неба. Ничего себе - весна! Промозгло, холодно и сыро. Иное дело - в благословенной Италии. Нунций вздохнул. Лавицкий… Он вскоре должен прийти. Пусть разъяснит, расскажет. Что-то задерживается этот хитрый иезуит, подвизающийся при королевском дворе под видом врачевателя-бенедиктинца. Придет ли? Должен, ведь вчера обещал. И - тем более - обещал устроить встречу. Очень важную встречу.

В дверь чуть слышно постучали. Ну, наконец-то! Рангони поспешно спрятал довольную улыбку:

- Войдите, сын мой.

- Здравствуйте, монсеньор! - Вошедший - юркий мужчина лет тридцати пяти, с узким лицом и плутоватым взглядом - поклонился и, поцеловав руку нунция, растянул тонкие губы в улыбке. - Как вы узнали, что это я?

- А я сегодня не жду никого, - усмехнулся Рангони и, подумав, уточнил: - Никого, кроме вас, синьор Лавицкий и… еще одного человека. Вы понимаете, о ком я?

- О да.

- Он придет?

- Да, ближе к вечеру. Такова договоренность.

- Что ж. - Нунций милостиво кивнул. - Посмотрим, посмотрим… Знаете, Лавицкий, я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно донесения. Не совсем понятно, что означает фраза «объявился при загадочных обстоятельствах». Как это понимать?

- А так и понимать, монсеньор. - Усаживаясь в предложенное кресло, Лавицкий пожал плечами. - Никто ничего точно не знает. Ну, объявился в работниках у князя Вишневецкого какой-то там парень, да и ладно. Мало ли работников у такого магната, как князь Андрей?

- Вишневецкие, кажется, не католики?

- Нет. - Иезуит покачал головой. - Схизматики. Сами себя они называют православными. Впрочем, думаю, вы об этом осведомлены.

- Схизматики - богатейшие люди католического королевства! - Рангони вздохнул. - О времена, о нравы! Король Сигизмунд что, ничего не может с этим поделать?

Лавицкий с сожалением причмокнул губами, но тут же улыбнулся: