Отряд

- Если хочешь чего хорошего выпить, иди на постоялый двор, у них мальвазея имеется, недешевая, правда.

- Недешевая? - Прохор шмыгнул носом. - Жаль. У меня всего-то «полпирога».

- Ну, на полчарки хватит. И то дело. Все лучше, чем наш перевар жрать.

Корчемный служка презрительно сплюнул. Сам он, как достоверно знал Прохор, не употреблял ни капли - берегся.

Простившись с приятелем, молотобоец потерянно побрел по Белозерской улице. И чем дальше шел, чем тоскливее становилось у него на душе. Ну одно к одному! Монаха ударил, теперь питух этот… А, ладно!

Миновав распахнутые ворота, Прохор вошел в гостевую комнату постоялого двора и, перекрестившись на висевшую в углу икону с изображением седобородого Николая Угодника, нос к носу столкнулся с Митькой Умником! То есть не нос к носу - глаза в глаза, так будет вернее.

Пронька улыбнулся, махнул рукой… Митька приложил палец к губам и отрицательно качнул головой. От кого-то хоронится? Ах, ну да…

Немного постояв в дверях, Прохор отмахнулся от подбежавшего служки и, словно раздумав, вышел. Встал, прислонившись спиною к стене, и стал ждать. Скрипнула дверь, и вырвавшийся из гостевой горницы тусклый свет сальных свечей тоненьким лучиком упал на черную землю. Мелькнула тень.

- Я здесь, Митрий.

- Вижу. Ну, здрав будь, друже! Рад встрече.

- Я тоже… Ты, я знаю, в бегах? С сестрицей?

- Откуда знаешь? Неужто к нам заходил?

- Заходил… почти.

Пронька кратко рассказал о том, что видел и что услышал от стрельца.

- Вот, значит, как… - тихо, словно бы сквозь зубы, промолвил Митрий. - Вообще я хотел было повиниться, пасть в ноги архимандриту, судебному и прочим старцам… Но…

- Я бы на твоем месте лучше отсиделся где-нибудь, - шепотом заметил Прохор. - Засудят вас, тебя - в железа, а сестрицу… Эх, да что там… Она с тобой?

- Да, в горнице, наверху. Эту ночь, верно, проведем здесь. Василиска предлагает на Спасский погост податься.

- На Спасский погост? А где это?

- На Шугозерье.

- Да-а, неблизко. - Пронька присвистнул и вдруг обрадованно хлопнул приятеля по плечу. - Знаешь что, Митяй?

- Что? С чего это ты так обрадовался?

- Да с того… Мы, ну, узкоглазовцы, завтра поутру в Сарожу за крицами едем.

- В Сарожу? - Митрий хлопнул глазами. - Так это ж почти полпути… ну, треть…

- А я о чем? - весело расхохотался Прошка. - Так что не вешай голову и смотри веселей.

Митька улыбнулся, застенчиво, как и сестра.

- Вот славно, что ты едешь… Постой-ка, ты вообще как здесь?

- Да так… - Пронька замялся. - Зашел вот, вина выпить…

- Экий питух, - осуждающе покачал головой Митрий. - Вина ему… Что ж, ну, пойдем выпьем. С «полпирога» у меня есть.

- И у меня «полпирога»! На две чарки хватит, эва!

Они вошли в гостевую и уселись там же, в дальнем углу, где до этого сидел Митька. Сальная свеча треща горела на столе рядом, но толком ничего не освещала, а лишь еще больше сгущала тьму. Лиц сидевших за столом - не столь уж там много сидело - не было видно вовсе, мелькали только руки, выхватывавшие со стола чарки с напитками и нехитрую закусочную снедь. В отличие от корчмы, кругом было чисто - пол выметен, ни на столе, ни под столом не валялось ни объедков, ни пьяниц, по крайней мере насколько можно было разобрать в полутьме.

- Я тут не зря сижу, - держа чарку в руках, шепотом повествовал Митрий. - Ловлю попутных, да пока вот никого не поймал. Уж думал - одному, с Василиской. А чего, дошли бы!

- Если б к лихим людишкам не попались, - усмехнулся Прошка. - Их в лесах, говорят, тьма. Понабегли с юга. С тебя-то что взять, а вот Василиска…

- Вот и я за нее боюсь…

- И ты еще не знаешь, как тебе повезло. Ты не только до Сарожи, ты почти до Спасского погоста попутных нашел. Один московский гость едет в Толвуйский погост по Кузьминскому тракту!

- По Кузьминскому? - Митрий так обрадовался известию, что чуть было не опрокинул чарку, а в ней, между прочим, еще плескалось вино, вкусное, недешевое.

- По Кузьминскому, - засмеялся Прохор. - Это ж по пути?

- Да это не по пути, это рядом!

- Ну, вот видишь! Благодари Господа.

Обернувшись, парни дружно перекрестились на Николая Угодника.

- Ты только смотри, Прохор, - тихо продолжил разговор Митрий. - Нас ведь, наверное, ищут…

- Да не «наверное», а точно. Своими ушами слышал!

- Тем более… А вдруг опознают на тракте? Как бы и тебе, и сотоварищам твоим это боком не вышло.

- А, не выйдет! - Пронька беспечно махнул рукой. - Переоденем Василиску в парня… Или, нет, лучше тебя - в девку. У Устина, кузнеца нашего, кажись, две сродственницы в Толвуйском погосте есть. Ежели что, скажем - на богомолье ездили, а посейчас вот - обратно с оказией.

- Ой, Проша, - Митрий вздохнул. - Знаешь, как таких, как мы с тобой, в немецких книжках обзывают?

- Как же?

- Авантюристы! Вот как.

- А-ван… Ну и словцо - не выговоришь, одно слово - немцы.

- Как московит рассуждаешь.

- Ла-адно.

За «московита» - а словцо было ругательное, еще с новгородских свободных времен осталось - Прошка хотел было обидеться, да не стал: не до пустых обид сейчас.