Отряд

— Слушаюсь, — бесстрастно козырнул Малышев и, шагнув к раненому, взял его за здоровое плечо. — Пошли.

— Как это… почему… Стойте!! — Грубый голос Ломакина сорвался на визгливый крик. — Подождите!! Я… я не соврал, я же вам правду сказал!!! Клянусь! Я же в плен сдался!! За что?!

— Вставай, — безо всякого видимого усилия, одним движением руки Михаил вздернул на ноги обмякшего мужика, который весил уж никак не меньше девяноста килограммов. — Вставай и не ори.

— Не убивайте!! — попытался рухнуть на колени Ломакин, но Малышев удержал его на ногах, встряхнув за шиворот, словно кот крысу.

— Отставить, — вздохнул Велга и, подмигнув Малышеву, холодно улыбнулся пленнику. — Теперь я вижу, что ты не врешь, Ваня. Не бойся, я пошутил. Мы не убиваем пленных.

Иван Ломакин издал неясный горловой звук, закатил глаза и повалился без сознания.

— Ловко вы его, — одобрительно заметил Малышев, бережно опуская пленника в траву. — Даже я, признаться, чуть было не поверил.

— Ты посмотри, что у него с рукой, Миша, ладно? — попросил Велга. — Перевяжи там, то, се… И веди потом к костру — пусть поест с нами. А я действительно пойду переоденусь в сухое да спирту тяпну граммов пятьдесят — что-то мне зябко становится.

Утро выдалось ясным, солнечным. По нежно-голубому небу бежали маленькие кудрявые облака, и мир вокруг показался прекрасным и удивительным.

С пленником поступили просто. Рана его оказалась не опасной (кость осталась цела), а посему ему вернули вещмешок с припасами, набив его доверху продуктами из вещмешков его убитых товарищей. Вернули также пистолет с двумя обоймами (из остального трофейного оружия повытаскивали затворы и побросали их в реку, так же поступили и с оставшимися боеприпасами после того, как часть из них распределили между собой) и отправили горемычного Ивана Ломакина назад по той же дороге.

— Рано или поздно, а людей встретишь, — напутствовал его Велга. — Постарайся быть хорошим, и с тобой обойдутся тоже хорошо. И не вздумай идти за нами. Обнаружим — убьем. Прощай.

— Один вопрос, лейтенант.

— Давай.

— Откуда у вас и ваших людей такая выучка? Вы ведь молодые все, я вижу. Когда конец света случился, небось и в школу-то еще не ходили? А ведь настоящей армии потом нигде и ни у кого не было. Но заметно, что вы все воевали, и воевали долго. И не в какой-нибудь там банде, а в хорошей армии. Не понимаю. Или я просто чего-то не знаю?

— Ты, Ваня, не один, а несколько вопросов задал. Но я тебе коротко отвечу. Рабоче-Крестьянская Красная, а позже Советская Армии, Российская Армия и немецкий вермахт. Слыхал о таких?

— Шутите, — обиженно буркнул бывший плен-ник. — Я ведь, так сказать, из профессионального интереса спросил, а не то чтобы там чего-то выпытать… Ладно. Не хотите говорить — и не надо. Пошел я. Спасибо, как говорится, за оставленную жизнь и прощайте.

— До свидания. И помни: за нами не ходить.

Дождавшись, пока Ломакин скроется за деревьями и кустами, Велга поманил к себе Малышева и тихо сказал:

— Миша, проследи за ним пару километров. Если ослушается приказа, пугни. Да так пугни, чтобы штаны обмочил.

— Будет сделано, товарищ лейтенант. Через полчаса вернусь. Малышев подхватил автомат и растворился в лесу.

Тем временем поспел завтрак, а после завтрака появился веселый Малышев, который рассказал, что плен-ник шпарит по дороге не оглядываясь и, судя по всему, собирается так шпарить еще очень долго.

— Отлично, — кивнул Велга. — Садись, ешь, мы там тебе оставили. Ну что, господа-товарищи-граждане, покурим да обсудим дела наши неважнецкие?

— Отчего это они неважнецкие? — удивился Дитц.

— Сорок человек хорошо вооруженных солдат впереди, Хельмут, — напомнил Велга. — И эти солдаты, как ты, надеюсь, понимаешь, нам не союзники, а совсем даже наоборот. К тому же они опережают нас на день пути.

— Догоним, — уверенно заявил Валерка Стихарь. — Во-первых, девять человек идут всегда быстрее, чем сорок четыре… Во-вторых; мы не просто пехота, а разведчики как-никак. Ну и, в-третьих, мы их гораздо моложе. Я так понял, что в том отряде всем лет по сорок и больше. Так?

— Мне, Валера, тоже гораздо больше сорока, — сказал Юрий Алексеевич.

— Ну, вы у нас мужик крепкий! — успокоил его Стихарь.

— Они тоже небось не лаптем щи хлебают, — подал голос осторожный Вешняк. — На такое дело слабаков не пошлют.

— И потом, — сказал Дитц, — у всех у них, насколько я понял, имеется изрядный боевой опыт. Откуда бы, а, Юрий Алексеевич?

— Я же рассказывал вам, что до конца света постоянно по всему миру вспыхивали мелкие войны, — вздохнул Юрий Алексеевич. — Россия тоже в стороне не осталась. Те, кому сейчас по сорок пять — сорок шесть лет, вполне могли в юности побывать в Афганистане, где мы тогда воевали. Правда, под самый конец уже, но могли. Потом тоже всегда было где пострелять. Так называемые «горячие точки» были и на Кавказе, и в Таджикистане… Да мало ли! После конца света вообще хаос начался. Все тогда, кому не лень, за оружие хватались. Так что те, кто хотел, боевого опыта набраться могли.