Отряд

Он понял, в чем дело, только тогда, когда взошедшее солнце подогрело туман и тот, сплетаясь в грациозные струи, потек прямиком вверх, нарушая все законы тяготения. Казалось, что сама трава курится плотным белесым холодным дымом и не будет конца этим восходящим струям, но вот они поредели, истончились, истаяли, рассеялись, исчезли в небе, и Велга наконец разглядел окружающий его мир.

Он действительно находился на довольно большой — метров семьдесят в поперечнике — круглой поляне, ближе к западному ее краю. Со всех сторон поляну эту окружал наполовину мертвый смешанный лес. Там и сям глаз натыкался на черные стволы и высохшие безлиственные ветви деревьев. Александр догадался, что это были те, большей частью старые уже деревья, которые не смогли пережить «ядерную зиму». Однако сам лес был жив. И хотя близкая осень уже тронула кое-где листву своими безумными красками, лес еще зеленел и бодро шумел на ветру.

Велга задрал голову и увидел над собой бледно-голубое, постепенно наливающееся синевой небо — это окончательно таял туман. Лейтенант достал из рюкзака маленькую удобную ракетницу, захваченную им еще из аварийного модуля, и дважды выстрелил. Две алые ракеты с визгом унеслись в зенит, вспыхнули там ослепительно ярким светом и, медленно планируя, поплыли к земле. Велга вздохнул и снова уселся спиной к стволу. Оставалось одно — ждать.

Первым на поляне, пыхтя и отдуваясь, появился пулеметчик Рудольф Майер со своим неизменным «МГ-42» на плече.

— Приветствую, repp лейтенант! — воскликнул он, спеша к поднявшемуся ему навстречу Александру. — Чертов лес, чертова война, чертов истребитель, что нас сбил, чертовы ночь и парашют. Мне таки пришлось прыгать, чтобы спасти свою чертову задницу! Надоело. Хочу много пива и кресло у камина. Даже мой пулемет мне надоел, а это, поверьте, плохой признак. Уж больно все-таки тяжел, зараза. Предлагал же мне Герцог взять что полегче, этот ваш… как его…

— «РПК», — подсказал Велга. — Ручной пулемет Калашникова.

— Во-во… Классная штука и, главное, гораздо легче моей дуры.

— Так чего же ты отказался?

— Привык, — меланхолично пожал плечами Майер и опустил пулемет прикладом на землю. — Я, что ли, первый?

— Выходит так.

Тут сбоку от них затрещали сучья, и на поляну выбрались Вешняк с Карлом Хейницем.

— Разведчики, — укоризненно заметил Велга. — Ломитесь по лесу, Лак лоси.

— Мы тихо шли, — с виноватым видом объяснил ефрейтор, — а когда увидели вас, обрадовались и расслабились.

— Разведчику не должно расслабляться никогда, наставительно сказал Майер, — ибо…

— Правильно! — подтвердили у них за спиной. Они обернулись и увидели подошедших совершенно бесшумно Дитца и Малышева.

— Тут, кстати, совсем рядом проходит дорога, — сказал Хельмут. — Старая, правда, асфальт совсем растрескался, но все же это дорога, и ведет она, по-моему, в нужном нам направлении.

Пока курили, подошел Курт Шнайдер, а еще минут через пятнадцать на поляну, словно заяц, выпрыгнул слегка запыхавшийся Валерка Стихарь.

— Физкульт-привет! — радостно закричал он, увидев своих. — Скорее хватайте свои парашюты, и бежим выручать нашего Юрия Алексеевича — он тут рядом висит!

— А парашюты зачем? — одновременно спросили Велга, Дитц и Майер.

— Мы их внизу под ним кучей положим для мягкости, — охотно объяснил Валерка. — А то он высоко висит.

Как вскоре выяснилось, старший лейтенант Холод Юрий Алексеевич зацепился парашютом за верхушку высоченного дуба и повис метрах в десяти над землей в таком положении, из которого был только один выход — резать стропы и падать на землю. Десять метров, однако, это десять метров, и ноги ломать, а то и разбиваться насмерть Юрий Алексеевич не захотел, справедливо рассудив, что, как только взойдет солнце, его най-дут. Так и вышло. Пробегавший под злосчастным дубом Стихарь был остановлен возгласом сверху и послан за помощью.

Ровно через полтора часа после того, как Велга выстрелил сигнальными ракетами, отряд полностью оказался в сборе.

Отсутствовали только пилот и штурман их самолета. Пустили еще две ракеты, потом наскоро позавтракали и снова просигналили.

Ничего.

— Я думаю, что они погибли, — высказал свое мнение Малышев. — Я последний прыгал и отлично видел внизу все раскрывшиеся парашюты. Их было ровно восемь штук. С моим — девять. А потом я видел, как взорвался уже на земле наш самолет. Где-то в том направлении, — показал он рукой на север.

— Чего проще, — сказал Дитц. — Чем сидеть и попусту ждать и гадать, надо пойти и проверить. Есть трупы — все ясно; нет трупов — будем искать живых.

— Нет у нас времени особенно на поиски, — хмуро сказал Холод. — До нужного места теперь топать и топать. Не долетели мы.

— Так, — поднялся на ноги Велга. — Пошли искать. Веди нас, Миша. Ты у нас лесной человек, тебе и впереди быть. Валера, останешься здесь на случай, если летуны наши объявятся, а как увидишь ракету, дуй сразу к нам. Это будет означать, что мы нашли трупы.

— Слушаюсь, — недовольно буркнул Стихарь, который по живости своего характера терпеть не мог ждать чего бы то ни было.