Отряд «Авангард»: Клинок пери. Багровая графиня. Тёмный Наследник

– А ты видела этого нового спонсора?

– Нет, – покачала головой Зинаида Александровна. – Не встречала. Но наши старухи говорят, он какой-то дальний родственник старых местных помещиков. Приехал родовое гнездо восстанавливать или что-то вроде этого. Вот и взялся за наш музей. А потом, глядишь, и до развалин в лесу доберется. Туда и правда можно туристов водить, а то лишь местная детвора вечно там бегает!

Никита усмехнулся про себя. Под развалинами много лет располагалось логово оборотней. Вряд ли они обрадуются, если туда начнут водить экскурсии.

После обеда бабушка попросила Никиту помочь ей прибраться на чердаке. Уборка затянулась до позднего вечера, но раз Артем не звонил, значит, Никиты никто не хватился.

После того как чердак был расчищен и несколько больших коробок, набитых различным барахлом, было отправлено на помойку, Никита с удивлением понял, что здесь запросто можно было устроить еще одну комнату. Может, бабушка именно это и планировала?

Покончив с уборкой, он засобирался обратно в лагерь.

– Оставайся ночевать, – предложила Зинаида Александровна. – Вечереет уже.

– Нет, вдруг меня в лагере хватятся, – покачал головой Никита. – В другой раз, бабуль.

Гордей или Таня с Антоном в любой момент могли позвать его с собой на очередную вылазку, а улизнуть из лагеря ночью гораздо проще, чем сбежать из-под надзора бабушки, которая всегда ложилась спать очень поздно и просыпалась с первыми петухами.

Чмокнув бабушку в щеку, Легостаев быстрым шагом направился обратно в «Буревестник». Улицы Ягужино уже опустели, солнце постепенно опускалось за кромку леса. Над аккуратными домиками и окружающими их садовыми участками сгущались сумерки. Никита миновал церковь, пересек площадь и свернул в узкий переулок, ведущий к лесу.

В памяти сами собой всплыли события другой ночи в Ягужино, когда в этой же церкви он столкнулся с троицей оборотней. Никита тогда еще понятия не имел, к чему все это приведет.

По пустой улице навстречу ему брела одинокая фигура.

Никита издалека узнал Саньку и уже хотел ее весело окликнуть, но что-то в ее облике его остановило. Дрожащая Санька растерянно оглядывалась по сторонам, крепко обнимая себя за плечи, словно ей было холодно.

Подойдя ближе, она остановилась. Никита только теперь заметил, что у нее по щекам текут слезы, а лицо такое бледное, что этого даже загар не скрывает.

– Саня? – осторожно спросил он. – Что случилось?

– Не знаю, – шепотом ответила Санька и снова поежилась. – С Аней что-то не то…

– В каком смысле?

– Она ведет себя очень странно. Я боюсь возвращаться домой… – всхлипнула Санька.

– Что произошло? – забеспокоился Никита. – Это поэтому музей сегодня закрыт?

Санька молча кивнула.

– Еще вчера все было нормально, – тихо сказала она. – Мы пришли домой, поужинали… Но сегодня с утра уже все по-другому. Я ее просто не узнаю… Даже не знаю, куда теперь идти, – сказала девочка. – Или в полицию, или еще куда… Мне сегодня даже переночевать негде… Пойду к друзьям проситься, их родители меня хорошо знают.

– Погоди, – остановил ее Никита. – Расскажи толком, что стряслось с сестрой?

Санька пожала плечами и снова заплакала.

– Пойдем посмотрим, – предложил Никита. – Я помогу, если что.

Санька испуганно уставилась на него, затем, помолчав, кивнула. Она и правда не знала, что ей делать.

– Показывай дорогу, – приказал Легостаев.

Девочка развернулась и двинулась обратно. Никита не отставал.

– Мы вчера спать легли около полуночи, – бормотала на ходу Санька. – Спим в разных комнатах. И у Аньки посреди ночи как грохнет что-то… То ли окно разбилось, то ли ваза со стола упала. Я проснулась, полежала немного, а потом, видно, опять уснула. Утром встаю – во всем доме шторы наглухо задернуты. Так, что даже свет не проникает. А Аня лежит в кровати, с головой укрытая. Я штору отдернула, чтобы посветлее было, а она как зашипит на меня. И целый день так. Ни завтрак, ни обед не готовила, только шипит… Да еще под одеяло прячется постоянно. Или с ума сошла, или случилось чего… Не знаю, что и думать.

– А родителям ты звонила?

– Они же за границей сейчас отдыхают, им не дозвониться никак. А больше у нас никого нет.

Вскоре они добрались до небольшого домика, окруженного метровым деревянным забором, выкрашенным в белый цвет. Ни в одном из окон не горел свет.

– Вон ее окно, – сказала Санька. – Гляди-ка, оно и правда разбито.

Никита проследил, куда указывала ее рука.

– Я несколько раз пыталась сегодня шторы отдернуть, а сестра от этого бесится. Потом вовсе разозлилась как черт и выгнала меня из своей комнаты. Только я за дверь, а она как давай там от злости все крушить. Такой грохот стоял! Будто и правда с ума сошла. Я одна к ней больше ни за что не сунусь.

Войдя в дом, они оказались в большом помещении – одновременно кухне и прихожей. Одну стену закрывала большая печь, вдоль других стояли шкафы. Сейчас здесь царил беспорядок – стол был опрокинут, стулья валялись по всей комнате, на полу поблескивали осколки посуды, были раскиданы старые газеты, одежда.