Отряд имени Сталина

– Оборотни… – упавшим голосом сказал Удальцов.

– Угу, вот-вот. – Назаров торжествующе посмотрел на него. – Ну-ка, братец, повернись спиной, та-ак, крыльев не наблюдаю. Значит, улететь вы не могли… – внезапно контрразведчик сорвался на крик: – Да вы только посмотрите на этих субчиков, заврались, извертелись! А вы, часом, не шнапс ли там распивали вместе с оборотнями этими? А сами вы не оборотни, часом?!

Ребята с горящими лицами вскочили из-за стола. На крик, отодвинув занавеску, в помещение ворвался Гогачев, но, увидев гневный взгляд командира, моментально ретировался. В землянке нависла звенящая тишина.

– Ну вот что, товарищ майор, – решительно сказал подполковник Ерошкин. – Орать у меня на совещании никому не позволено, так что вы эти свои московские замашки бросьте! Ребята, садитесь. А вы, товарищ майор, покиньте, пожалуйста, помещение. И зарубите себе на носу, я ребятам верю. Недоговорки, естественно, присутствуют, но с этим мы разберемся…

– А я вам не подчиняюсь, – нагло ответил Назаров. – И покидать совещание не намерен. И учтите, что о вашем преступном содействии этим двоим мной незамедлительно будет доложено руководству.

– Ну-ну, – неожиданно вмешался в разговор тихо сидевший в углу «Очкарик». Он подошел к столу и не мигая уставился на майора. – Вы, Михаил Валерьевич, зря так расшумелись, в самом-то деле. Вы вот товарищу подполковнику, может, и не подчиняетесь, кхм, а нас слушать обязаны, так значит. И радиостанцией вам никто без разрешения пользоваться не даст, это вам понятно, товарищ майор? Так что встали и вышли отсюда!

С растущим удивлением Удальцов и Конкин заметили, как вытянулось лицо у вечно надменного майора. Он вскочил, не встал, а именно вскочил из-за стола. Пробормотал «прошу прощения» и, схватив в охапку доклады разведчиков, двинулся к выходу. Но «Очкарик», к которому ребята моментально прониклись симпатией и уважением, дожал ситуацию:

– Доклады, Михаил Валерьевич, обратно на стол положите, пожалуйста, – и добавил: – Показания будете у преступников снимать…

Только когда вызванный командиром Гогачев подтвердил, что Назаров ушел к себе, «Очкарик» повернулся к ребятам:

– Ну а теперь, мальчишки, давайте поговорим как свои, откровенно и без лапши на уши. – Он неожиданно снял очки. – Зовут меня Георгий, Георгий Михайлович, без званий и прочего. Я хочу, чтобы вы рассказали нам все, что с вами произошло в лесу, как бы невероятно это ни было. Не на бумагу…

Выслушав рассказ ребят о святом, о затерянной деревушке, переправе и о том, как двое московских пацанов «срубили хвост» преследовавших их бойцов элитного спецподразделения СС, подполковник Ерошкин восхищенно присвистнул и с горящими глазами заявил:

– Ну что, товарищи, победителей не судят? – улыбаясь сказал он. – Будь на вашем месте кто другой, нипочем не поверил бы. Но вам верю. Особенно убедительно подкрепляют ваш рассказ трофеи. – Подполковник махнул рукой в сторону сложенных в углу землянки немецких рюкзаков, затем подавил улыбку и вновь стал серьезным командиром. – Но всю эту дурь не вздумайте сообщать больше никому. Особенно про святого. Вы – комсомольцы и вам… не к лицу.

– Меня больше беспокоит другой аспект ситуации, – неожиданно пробасил «Бородач». – Мальчишки сильно наследили. Эти ваши герои забыли главный принцип разведки – скрытность! – Он со значением посмотрел на Удальцова и Конкина. – Было бы куда лучше, если бы дело обошлось без погонь и перестрелок. Ладно, будем иметь дело с результатом. Товарищи! Могу сделать выводы: расположение секретного объекта вскрыто, мы примерно знаем, какими силами обеспечивается его безопасность, и мы уже имели возможность наблюдать эффект действия объекта. Каковы будут наши дальнейшие планы? Вам слово, товарищ подполковник. Как вы знаете, мы с… Георгием Михайловичем были прикреплены к Отряду для координации и поддержки, мы можем консультировать и помогать, но решение остается за вами.

Все замолчали, командир с задумчивым видом повертел в руках карандаш, внимательно посмотрел на карту.

– Выходит, что до этого загадочного объекта по прямой меньше ста километров, – подполковник почесал лоб. – Я предлагаю организовать налет своими силами и связаться с Центром. Надо попросить у них хорошую бомбардировку для прикрытия…

– Исключено, – резко сказал «Бородач». – Помощи не будет. Мы можем рассчитывать только на свои силы.

– Ну, тогда мы организуем налет самостоятельно, – Ерошкин пошевелил губами. – Взрывчатки не так много, как хотелось бы, но нам хватит. Будем рвать узловые точки этого пресловутого объекта. Жаль, что никто, кроме Оола, обустройство объекта в глаза не видел.

Почувствовав в голосе Ерошкина укор, ребята ощутили угрызения совести, будто именно они и были виноваты в гибели снайпера…

– На данном этапе операции я уполномочен поставить вас в известность еще об одной цели операции, – Георгий Михайлович поднялся и, порывшись за пазухой, достал пожелтевшую от времени фотокарточку. – Нам приказано обеспечить захват и транспортировку этого лица в Центр. В крайнем случае, только в самом крайнем, его предписано уничтожить…