Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

— Ху из ит Ван Дамм? — удивленно переспросил я с грозным оттенком в голосе, дабы дать понять, что я не дам себя подкалывать и точно также могу постучать ногой по головам «сапогов»-радистов.

— Актёр. В «Самоволке» играл и «Кровавом спорте», — ответил Уткин.

И что я, дурак, встрепенулся, корча из себя обиженного? Нормальные пацаны! Соображают, что к чему!

Радистам предложили притащить баночки из кубрика и подождать Федоса. Ребята, видно, уже немного осваивались с военно-морской терминологией и не бросились искать стеклянные банки, а притащили нормальные флотские табуретки. Зелёный расщедрился и начал угощать радистов чаем, расспрашивая обо всём подряд. На флот Смирнов и Уткин попали из специализированной учебки, готовящей специалистов для сухопутных частей, подобных нашей. Всего сухопутных учебок было две: одна под Псковом, на северо-западе Союза, и одна на юге — где-то в Чирчике. В Чирчике готовили разведчиков, минёров, младших командиров и связистов для наших войск в Афганистане. Вывод войск состоялся еще зимой этого года, но специалистов, «заточенных» для действий «на югах», всё продолжали готовить. На северо-западе готовили специалистов для остальных сухопутных частей, а также для наших войск за границей. Часть, в которую должны были попасть Уткин со Смирновым, из-за вывода войск из Афганистана была полностью укомплектована радистами-маломощниками. Получилось так, что несколько человек из учебного подразделения радистов некуда было девать, и шло перераспределение специалистов по округам. Как-то на занятия прибежал командир учебной роты и кинул клич: «Кто желает служить в Военно-Морском Флоте — пусть напишет рапорт». Естественно, никто рапорт не написал. Смирнов был в «залёте» после какого-то наряда — то ли потерял что-то, то ли с кем-то поссорился. Естественно, его и определили в моряки против желания. Ну а Уткин в знак солидарности с земляком и другом, с которым спал рядышком на соседних койках, взял и тоже написал рапорт. В один из дней прибыл какой-то «майор» в морской форме, побеседовал с новоиспеченными младшими сержантами, проверил их знания по специальности, посмотрел послужные карты, характеристики, медицинские книжки. Через два дня младших сержантов увезли далеко-далеко. Вот таким образом они оказались в нашей части. Многое для них было в новинку, особенно названия предметов военно-морского обихода, воинские звания. Средства связи были точно такие же, как и в учебке. Оказалось, здесь тоже прыгают с парашютом. И тактико-специальная подготовка на суше ничем не отличается. Морским дисциплинам они еще не обучались, но так как оба были из Новороссийска, то занимались в каких-то там кружках подводного плавания и у Уткина даже имелся акваланг «Украина».

— Ха, Новороссийск! Так вы с нашим замком почти что зёмы! — оповестил радистов Зелёный. — Он у нас с какой-то там Осиповки на Чёрном море.

— С Архипки, наверно, — сказал Уткин, — есть посёлок такой — Архипо-Осиповка. Там поблизости бухта есть Инал, мы там спуски делали с аквалангами.

Тут как раз и появился Саня Федос с мотком лески в руках.

— Так, я не понял, почему здесь посторонние из роты связи? Что за чаепитие?! — начал он возмущаться начальственным голосом.

— Палыч, успокойся. Это наши радисты и твои земляки к тому же — с Новороссийска пацаны, — начал я успокаивать Федоса.

— О! Чё, серьёзно?! — сразу же перешёл на нормальный тон Саня и начал забрасывать радистов вопросами, то и дело восклицая: — А! Ну да… он! Точно он! Да мы с его братом бухали!..

Короче, Слава Смирнов и Никита Уткин оказались нормальными пацанами. Только по старой привычке до сих пор называли себя солдатами. Пока Федос решал с основным связистом Смирновым какие-то вопросы, которые обозначил наш командир, я, нарисовав эскиз, вытащил пулемётные подсумки, пару брезентовых ремней и, вооружившись ножницами, застыл, поглядывая то на рисунок, то на подсумки. Уткин, поглядев на мой эскиз, почесал нос и задал вопрос, поставивший меня в тупик:

— Слышь, ты чо, лифчик хочешь сделать?

— Какой лифчик?! У меня буфера не такие большие, как у тёлок или вон как у Федоса! Он скоро раскачается, что ему лифон нужен будет, а я вот хочу что-нибудь с подсумками сделать, чтобы удобно было на выходах таскать.

— Это нагрудник из подсумков так называется. У нас у разведчиков такие штатные были. В Афгане их таскали — удобная штука очень. У офицеров-преподов, кто из-за «речки», вообще такие крутые были — китайские или пакистанские.

— А ну-ка, ну-ка, покажи как? — заинтересовался я.

— Ну вот два подсумка берешь, сшиваешь, а тут ремень внутри их продеваешь, и надо лямки типа автоматных ремней, чтобы регулировались. Потом вешаешь, а они у тебя на груди: если надо — ремень расстегнул, снял. Или на лямках карабинчики можно тоже сделать, чтобы быстро снимать. Можно еще найти от пехотной снаряги такие наплечники — их поролоном проложить, чтобы на плечи не давило.

Уткин начал рисовать эскиз, я подбирал ремни и сшивал подсумки. Замысел «лифчика» стал понятен — осталось только воплотить его в жизнь…