Отряд особого назначения

В сентябре, когда третье немецкое наступление на Мурманск еще не схлынуло, на стыках Мурманского и Кандалакшского направлений почти одновременно действовали во вражеских тылах две группы разведчиков особого отряда штаба флота.

Лейтенант Геннадий Карпов готовил к новой операции тройку норвежцев. Предстояло искать подходы к порту Киркенес. Разведчики тренировались день и ночь, отрабатывали скрытность передвижения, связь, водные переправы. Карпов жил в отряде, приглядывался к каждому. Больше всех его интересовал старший из норвежцев — Оскар Нистрем. Не один вечер провели они в откровенных беседах.

Карпов недавно окончил военное училище, получил профессию гидрографа, а норвежец много побродил по белу свету. Оскар рассказывал ему об Англии, Франции и Голландии, знакомил с особенностями плавания у берегов Дании и Швеции. Во всех этих странах Нистрем побывал, когда ходил на грузовом судне сначала юнгой, а потом кочегаром.

Нужда заставила Нистрема рано отправиться на заработки. Отец погиб от несчастного случая на руднике, когда Оскару было три года, у матери на руках осталось трое детей. Плавать Оскар начал не сразу. Пока хватало средств, учился. В пятнадцать лет, после седьмого класса народной школы, пошел подрабатывать. Бегал посыльным, а подрос, окреп — поступил юнгой на судно. Пока плавал — выучил датский и шведский языки.

Последние пять лет в море не ходил, осел на берегу, стал строителем, нанимался на сезонные работы, а перед войной служил в Киркенесе телеграфистом и телефонистом.

— Почему ты ушел из родных краев? — спросил Карпов.

— Я ведь уже не мальчик, мне тридцать с хвостиком. И свет, и людей повидал. И в политике кое-что смыслю. Мы, норвежцы, не покорились фашистам, хотя они нас и захватили врасплох. В тяжбе между Англией и Германией за Северную Атлантику немцы упредили, высадились в Норвегии, заняли всю страну. Король бежал в Англию, туда же подалось много военных, моряков. Удалось угнать на Британские острова часть флота. В открытую воевать против фашистов сегодня у норвежцев нет сил.

Квислинг — предатель. Народ наш надеется и ждет: придет час и мы еще дадим бошам пинок в зад. Ради такого дня немало норвежцев и ушло к вам. Мы считаем, что Красная Армия принесет нам освобождение от нацизма. Я и мои земляки попросили у вас оружие.

Карпов засомневался было: уж очень все просто получалось у Оскара — не понравились оккупанты, взял и уехал. Сказал ему об этом.

— Ты прав, — признался Оскар. — Когда немцы, заняли Норвегию, покидать родину я не собирался. Пять месяцев провел дома; все присматривались, прицеливались, что делать. Но я не мог отсиживаться в углу. В Киркенесе многие знали, что в семнадцать лет я вступил в Коммунистический союз молодежи Норвегии, а еще через семь лет — в компартию. Мир повидал, с людьми разными встречался, немало читал, занимался самообразованием, привык на свет смотреть широко открытыми глазами, не жмурясь. Оттого-то товарищи по партии мне большое доверие оказали: сначала был членом бюро, а потом и секретарем партячейки в Киркенесе. Немцы об этом узнали. В августе прошлого года они устроили у меня дома обыск. Сам я в то время был в отъезде. Ничего уличающего не нашли, но нового визита фашистов я ждать не стал.

Выходило, что Карпову впору бы самому учиться у своего подчиненного. Тот и годами старше, и в жизни повидал побольше. Карпов не только вслушивался и вдумывался во все, что говорил о себе Нистрем, но и внимательно изучал его прежние донесения, сопоставлял свои впечатления с различными характеристиками. А характеристики на Нистрема были самые лестные, убеждающие в его надежности. Не всякому так напишут: «Один из самых способных и толковых членов отряда. Был командиром отделения и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Самостоятелен, инициативен, достаточно развит политически».

Нистрем уже ходил с отрядом на Пикшуев и в этой операции был ранен.

Оскар похож на карела, голубоглаз, черты мягкие, округлые, по ним как бы прошлись каточком, пригладили, приплюснули.

Вечером Карпов, оставшись один, достал из внутреннего кармана кителя записную книжку в простенькой серой картонной обложке, полистал ее, вчитываясь в записи. Взгляд его остановился на строчках из какой-то зарубежной книги. Записано по-английски. И ниже перевод: «Хороший моряк познается в свежую погоду». Подумал: правильно сказано, знал писавший дело, понимал море: в штиль ходить по воде можно и неумелому, и робкому, а Нистрем выбрал не штиль, он в шторм отпустил рифы и расправил парус. С таким в море надежно.

Карпов всегда помнил слова Анри Барбюса: «Кто бьет справедливо, тот должен бить крепко».

Дело, ради которого они сошлись в поединке с врагом, справедливейшее. Идет бой с фашизмом. Разыгралась битва с тем, кто замыслил поставить на колени миллионы людей, сделать их рабами. Тут размах для удара укорачивать не надо, враг должен быть повержен.

Лейтенант с уверенностью доложил по начальству, что ребятам из Норвегии можно верить, в тыл врага с оружием их можно пустить.