Отряд отморозков. Миссия «Алсос» или кто помешал нацистам создать атомную бомбу

Весной и летом 1942 г. Вернер фон Браун провел три испытательных запуска «Фау-2» на ракетном полигоне Пенемюнде на севере Германии. Все три закончились неудачей. Первая ракета взорвалась во время предварительной проверки камеры сгорания. Вторая опасно завихляла при взлете и рухнула в Балтийское море примерно в полутора километрах от полигона. Третья благополучно взлетела, но взорвалась в воздухе от короткого замыкания, словно 14-тонная «бутылочная ракета», – это было зрелищно, но обидно.

Однако 3 октября «Фау-2» наконец полетела. От пусковой площадки ракета двигалась довольно неторопливо; как вспоминал один бывший заключенный из Пенемюнде, «"Фау-2" поднимаются медленно, будто их подталкивают шестами». Но они быстро набирают скорость и могут разгоняться до 5600 км/ч. В тот день в ожидании запуска команда фон Брауна украсила фюзеляж изображением, на котором пышная красотка сидит на полумесяце. Так далеко ракета не долетела, но все же преодолела невиданное расстояние – порядка 190 км.

Сотрудники фон Брауна снимали этот и другие успешные запуски следующих месяцев, и нацистские руководители начали передавать друг другу эти киноролики, как какое-то любительское порно, приходя в восторг от открывающихся возможностей. Министр пропаганды Йозеф Геббельс восклицал: «Если бы мы только могли показать этот фильм в каждом кинотеатре Германии, мне не пришлось бы произносить еще одну речь или сочинять новые призывы. Самый закоренелый пессимист не усомнился бы в нашей победе». Гитлер выказал меньше энтузиазма. Проявив здравый смысл, что случалось с ним редко, он указал на то, что ракеты имеют низкую прицельность: да, 3 октября аппарат пролетел достаточно далеко, но отклонился от цели на добрых три с лишним километра. Точные удары этим оружием казались практически невозможными.

Тем не менее в течение следующих нескольких месяцев нацисты вложили в разработку «Фау»-снарядов миллиарды рейхсмарок. И хотя тогда этого еще никто не осознавал, низкая точность ракет вскоре оказалась их главным преимуществом. Поскольку точное наведение было невозможно, разброс их падения был очень большим. В результате никто на земле не чувствовал себя в безопасности, независимо от того, как далеко находился от потенциальных целей. Иными словами, оружие возмездия оказалось лучшим орудием террора – идеальным для обстрела 930 кв. км Лондона и миллионов живших там людей.

Пока в Пенемюнде продолжались испытания, немецкая армия приступила к постройке пусковых установок для «Фау»-снарядов на севере Франции, прямо к югу от Лондона. Тем временем инженеры фон Брауна начали разрабатывать еще более амбициозный проект – загадочное оружие «Фау-3».

Глава 22 Письма

Сэмюэл Гаудсмит целый год присматривал в Гарварде за парнями из студенческих братств, но вот теперь он наконец-то делал что-то полезное. В ноябре 1941 г. коллега из соседнего Массачусетского технологического института пригласил его поучаствовать в разработке радиолокатора. Поскольку интересы Гаудсмита выходили далеко за рамки физики, ему нравилось работать в разношерстной команде своей новой лаборатории. Вокруг сновали юристы, военные и аналитики из разведки; была даже супружеская пара, которую на время одолжили у студии Уолта Диснея для иллюстрирования книги о радиолокационных установках – не для детей, а для генералов-тугодумов. А главное, Гаудсмит чувствовал, что наконец-то вносит свой вклад в победу. Это придало ему такой уверенности в себе, что он ввязался в дурацкую затею и едва избежал ареста.

Многие научные осложнения во время войны начинались с Вернера Гейзенберга. Так было и на этот раз. В октябре 1942 г. в Нью-Йорке австрийский физик-эмигрант Виктор Вайскопф получил письмо от коллеги из Швейцарии, в котором упоминались два факта. Во-первых, Гейзенберг скоро будет читать лекцию в Цюрихе. Во-вторых, он получил новую должность в Институте кайзера Вильгельма в Берлине. Это казалось просто научными сплетнями, но политически подкованный Вайскопф, читая и перечитывая это письмо, постепенно мрачнел от беспокойства. Институт кайзера Вильгельма был государственным (т. е. нацистским) учреждением с сильной программой исследований в области ядерной физики. Тогда уже вовсю циркулировали слухи об «атомном взрыве» в лаборатории Гейзенберга в Лейпциге, а также об интересе немцев к тяжелой воде. Таким образом, переход Гейзенберга в Институт кайзера Вильгельма мог означать только одно: Германия активизировала работы по созданию ядерной бомбы.