Отряды в степи<br />(Повесть)

Потом выступил Ковалев. Он поблагодарил буденновцев за освобождение.

Жители стали приглашать буденновцев к себе. Те отказывались, но их буквально хватали за руки и тащили к столу.

Весь вечер буденновцы отдыхали, приводили снаряжение в порядок.

На следующее утро партизаны и их семьи собрались на площадь, чтобы вместе с буденновцами оставить слободу. Другого выбора у них не было. Белые могли снова вернуться.

Полк буденновцев и партизанский отряд Большой Мартыновки выступил в село Ильинское. Там их встречали командиры Шевкопляс и Никифоров. Семен Михайлович доложил Никифорову, что операция выполнена в срок.

На особом совещании, на котором присутствовали Шевкопляс, Думенко, Никифоров, Ковалев и Сытников, выступил с предложением Буденный. Он сказал, что необходимо свести всю кавалерию в одну бригаду, а пехоту — в дивизию. Все единогласно решили создать кавалерийскую бригаду. Командиром бригады был избран Думенко. Заместителем избрали Семена Михайловича Буденного. Командирами полков: первым — Мирошниченко и вторым — Гончарова. Начальником пехотной дивизии был избран Шевкопляс, его заместителем — Никифоров.

Белогвардейцы удирали в панике на станцию Ляпичево.

Буденный приказал немедленно окружить станцию, ворваться в гущу противника и разгромить его.

Буденновцы в этом бою уничтожили более трехсот человек, в том числе несколько офицеров. Пришлось драться с полком юнкеров, которые в плен не сдавались, а дрались до последнего.

В этом бою отличился командир полка Кондрат Степанович Гончаров. Он лично зарубил одиннадцать белогвардейцев. Под ним был убит конь, он взял другого и продолжал командовать полком.

Николай Кирсанович Баранников при атаке врезался в строй противника и зарубил несколько вражеских всадников. Но один юнкер подскочил прямо к Баранникову, рубанул его клинком и ранил в голову. Баранников повернул коня, догнал юнкера и пристрелил его.

Николай Кирсанович, несмотря на ранение, не покинул боевой порядок. Он продолжал сражаться.

Эскадрон Федора Максимовича Морозова ворвался в середину юнкеров. Атака продолжалась более часа. Морозова ранило в руку.

Так же смело действовал и Гриша Пивнев. Он лично уничтожил двух полковников. Пивнев был ранен в руку и плечо, но оставался до конца боя в строю.

Два брата Цупкины и боец команды разведчиков Мишуренко действовали вместе. Ими было истреблено около пятнадцати юнкеров и один офицер.

Такого жестокого боя в истории красного полка еще не было.

Однако потери полка также были тяжелыми: двадцать убитых и сорок один раненый. Семен Михайлович, получив тревожную сводку боя, быстро прискакал в штаб полка, узнал, где лежат раненые, а у входа лежал его любимец Гриша Пивнев. Гриша хотел подняться, но Буденный ему не разрешил.

Пивнев рассказал Буденному, как он со своим взводом шел впереди эскадрона, увидел белогвардейцев и приказал одному из отделений броситься и атаковать их. Сам он приблизился в пылу атаки к офицеру, выстрелил в него из нагана. Офицер медленно стал сползать с коня. Конь бросился в сторону. В это время как из-под земли появился еще один офицер. Красные бойцы окружили офицера.

«Руби его!» — закричал Пивнев.

Офицер выстрелил в Пивнева, но промахнулся. Тогда Гриша с левой стороны, бойцы с правой стали окружать офицера. Тот повернулся, выстрелил в одного из бойцов и снова промахнулся. Пивнев подскочил ближе к офицеру и крикнул:

«Сдавайся, царская шкура, а то зарублю!»

Офицер нажал свою лошадь шенкелями и помчался прямо на Пивнева. Наступила последняя решительная минута. «Надо кончать с офицером, — мелькнула мысль, — иначе будет плохо».

Офицер и Пивнев выстрелили почти одновременно. Офицер бросил повод лошади и рухнул на землю.

В это время один из юнкеров подскочил к Пивневу и ударил его клинком в плечо. Несмотря на ранение, Гриша успел повернуть коня и убил юнкера из нагана. Тут он увидел, что командир эскадрона Федор Морозов окружен юнкерами. Он бросился на выручку товарища, одного юнкера зарубил, а другого застрелил. В этой схватке Пивнев был ранен вторично в руку.

Буденный был очень взволнован рассказом Гриши.

— Лечись аккуратно, — сказал Семен Михайлович.

Пивнев ответил:

— Все равно более двух-трех дней лежать не буду. Если рука будет меня слушаться, лежать не буду. Никто меня заставить не может.

— Ну-ну! — пригрозил Буденный. — Прикажем, будешь лежать, — а потом с улыбкой обнял Пивнева и поцеловал.

Буденный перешел в другую комнату, где лежал Николай Кирсанович Баранников. Семен Михайлович поздоровался и спросил:

— Кто же тебя, такого богатыря, мог поранить? Даже не верю этому.

Баранников стал рассказывать:

— Когда наш эскадрон ворвался в Ляпичево, белогвардейцы стали выскакивать из домов и удирать на свой сборный пункт. Но мы стали отрезать белогвардейцев от главной дороги, намереваясь захватить белогвардейские пушки. Беляки их бросали и быстро стали строиться в колонну.