Отрицание

держит меня, и я толкаю его. – Ты можешь отпустить меня, Кейден.

- Этого не случится, - обещает он, его голос низкий, такой соблазнительный, как и все, что

касается этого мужчины, и когда я смотрю на него, во взгляд возвращается волк, он добавляет: - На

случай, если я еще на это не указал.

- Указал, и я не уверена, как я к этому отношусь. – Я снова пытаюсь оттолкнуться, начинаю

визжать, т.к. он поднимает меня и начинает идти.

- Я могу ходить, - утверждаю я, потрясенная, что у меня оголилась спина, и сдавливаю его

предплечья. – Опусти меня, Кейден. Опусти меня.

Он подчиняется перед дверью в ванную, и когда я решила убежать, его руки обхватывают меня, открывая дверь. Я пытаюсь повернуться, но его руки опускаются мне на плечи, и он начинает

проталкивать меня в ванную. Внезапно перед мной вырисовывается зеркало, адреналин скачет внутри

меня, добавляя дополнительную свирепость, я извиваюсь, как змея, поворачиваясь к нему, только, чтобы столкнуть наши тела.

Потрясенно, я застываю на месте, мои руки у него на груди, мои ноги тесно прижаты к его, и

когда наши глаза встречаются, я вижу в них безудержную страсть, такую властную и горячую. Я горю

везде, где он трогает, и везде, где хочу, чтобы он потрогал. Отчаянно желая сохранить со всей

объективностью, что у меня осталось с этим мужчиной, уже поняв, что не так много, я отодвигаюсь от

него, хватая раковину, упираясь об холодную поверхность.

Он не двигается. Он просто стоит перед мной, власть и секс исходят от него, как

соблазнительный наркотик, который если попробуешь однажды, точно станешь опасно зависимым.

Проходит секунда. Затем две. На третьей напряженность между нами становится ощутимой, и я могу

не справиться с ней. – Я не могу пользоваться ванной, когда ты здесь. Ты топчешься на месте, как

будто думаешь, что я собираюсь убежать через тайные проходы.

Он хмурится. – Убежать? Это то, что ты хочешь? Убежать?

Не от тебя, я думаю, но здравый смысл возобладает, и я вместо этого отвечаю: - А должна?

И как будто он читает мои мысли, говорит: - Не от меня, - и вот так просто, он выходит из

комнаты и закрывает дверь, оставляя меня в ступоре и глядящей на место, которое он оставил пустым.

Что он имел в виду? Не от него? От кого, тогда? Сказал ли он буквально? Конечно, нет. Чем дольше я

пытаюсь найти ответ, тем больше растет тишина вокруг меня, и я даю себе отчет в том, что избегаю.

Зеркало. Я избегаю зеркало.

- Развернись, - шепчу я, но простая мысль сделать это, заставляет мой живот сжаться, что

чертовски больно, и я знаю, что доктор был прав. Я подавляю воспоминания. Я боюсь, что у меня в

мыслях, и это ужасающее осознание. Что может быть хуже того, что я предпочитаю все оставить

позади, чем столкнуться с этим?

Вдыхая сквозь возникшее напряжение в моей груди, зная, что я должна избавиться от страха, я мысленно готовлю себя просто покончить с этим. Другой глубокий вздох и я поворачиваюсь

посмотреть на себя, но трушу, сжимая раковину и позволяю голове опуститься, мои волосы заслоняют

лицо. Каштановые волосы. Темно-каштановые с красным отливом, что отдается в груди, и все же, я

даже не замечала цвет до этого момента. Я еще немного вздыхаю и заставляю себя поднять

подбородок, полностью представив мой образ.

И затем я жду вспышки, которая не происходит. И я жду еще. До сих пор ничего, и я начинаю

анализировать себя, как будто я какой-то лабораторный образец. Мое лицо в форме сердца, мои глаза

темно-зеленые. Моя кожа цвета слоновой кости. На носу редкие веснушки, что меня не радует, но

ничего из этого мне не помогает. Я полностью отрезана от изображения в зеркале.

Расстроенная, я сжимаю пальцы в ладонях, где они покоятся на раковине, зажмуриваю глаза и

обещаю себе, что, когда я их открою, моя реакция будет другой. Вместо этого моя память награждает

меня только одним воспоминанием, и я понимаю, что стою внутри того, что похоже на квартиру, смеюсь с красивой брюнеткой. И нет связи с ней. Просто видя ее, смягчается тяжесть внутри, снижая

напряжение по позвоночнику. Она – друг. Кто-то, кого я люблю. Я погружаюсь все глубже во

воспоминание, и картинки воспроизводятся, как немое кино. Я удивленно смотрю, упиваясь каждой

секундой. Она начинает угасать, и я пытаюсь вернуть ее назад, но безрезультатно, только понимаю, что я знаю ее имя не больше, чем свое.

Снова расстроенная, я открываю глаза и гляжу на себя, чувствуя, как будто я знаю женщину в

том воспоминании намного больше, чем я знаю женщину в зеркале. – Кто ты?

Наклоняясь ближе к зеркалу, как будто это может действительно мне как-то помочь, мои глаза

ловят красную прядь волос возле затылка, и потом еще одну, и еще, все спрятанные под верхним

слоем. Переключая свое внимание, я осматриваю брови, и естественно, я обнаруживаю несколько

прядей красного цвета. Сердце подскакивает, и не уверена, почему, я беру свое халат, распахиваю его

и убеждаюсь, что я либо побрита, либо проэпилирована, но как бы то ни было, это скрывает

доказательство моего цвета волос. Прятаться. Слово всплывает в моем мозгу, поддержанное другим.

Бежать.