Отрицание смерти

Пол Роазен, писавший о «Легенде о Фрейде» [5], метко заметил, что «любой писатель, на исправление чьих ошибок ушло так много времени, - это ... значимая фигура в интеллектуальной истории». Однако все это очень любопытно, поскольку Адлер, Юнг и Ранк очень рано исправили большинство фундаментальных ошибок Фрейда. Вопрос для историка скорее состоит в том, что было в самой природе психоаналитического движения, в самих идеях, в публике и в научном сознании, которые так игнорировали или отделяли эти исправления от основного движения кумулятивной научной мысли.

Даже книга широкого масштаба должна быть очень избирательной в отношении тех истин, которые она выбирает из удушающей горы истин. Многие мыслители, имеющие значение, упоминаются только мимоходом: например, читатель может задаться вопросом, почему я так сильно опираюсь на Ранка и почти не упоминаю Юнга в книге, основной целью которой является завершение психоанализа в отношении религии. Одна из причин заключается в том, что Юнг – настолько выдающийся научный деятель и имеет так много качественных интерпретаторов, в то время как Ранк едва ли известен и вряд ли кто-нибудь готов говорить от его лица. Другая причина заключается в том, что, хотя мысль Ранка трудна для понимания, она всегда в отношении центральных проблем, тогда как мысль Юнга, напротив, - нет, и значительная её часть блуждает в ненужном эзотеризме; в результате он часто скрывает с одной стороны то, что раскрывает с другой. Я не могу увидеть каким образом все написанные им тома об алхимии добавляют хоть немного веса его психоаналитическому прозрению.

Множеством прозрений в отношении человеческой природы я обязан обмену мнениями с Мари Беккер, чья чуткость и одновременно реализм в этих вопросах встречаются очень редко. Я хочу поблагодарить (с обычными оговорками) Пола Роазена за переработку шестой главы с точки зрения его непревзойдённого понимания Фрейда. Роберт Н. Беллах прочитал всю рукопись, и я очень благодарен ему за общую критику и конкретные предложения; те из них, на которые я смог повлиять, определенно улучшили книгу; что касается остальных, я боюсь, что они ставят передо мной более масштабную и долгосрочную задачу – изменить себя.

Предисловие русскоязычного перевода

Несколько замечаний. Оригинальные ссылки на различные работы, которые приводит сам Беккер, заключены в квадратные скобки и даны поглавно в конце книги. Например: “Шалер писал на рубеже веков [3]”. Сноски, которые делал сам Беккер имеют звёздочку и даны внизу листа без дополнительных примечаний. Например: “по крайней мере, в его отдельной живой части.*²¹”. Сноски, добавленные редактором для лучшего понимания текста даются внизу листа с указанием: “(прим.ред.)”. Например: “из-за своего ужаса перед отличием женщины¹⁷”. В тех местах, где использовались неоднозначные слова, эти слова дополнительно указаны в круглых скобках. Например: «Он открыл нам «житейский самообман» (life-lie) ”. Также в квадратных скобках добавлены слова для лучшего понимания текста, которых в оригинале нет. Например: “ Когда он видел или касался [женских сапог]”.

Глава первая

Введение: Человеческая Природа и Героизм

В такие времена, как наше, существует сильное искушение выработать концепции, которые помогли бы людям разобраться в их затруднительном положении (understand their dilemma); существует стремление к жизнеутверждающим идеям, к упрощению ненужной интеллектуальной сложности. Иногда это приводит к большой лжи, которая снимает напряжённость и облегчает продвижение действий, используя только те рационализации¹⁰, в которых люди нуждаются. Но это также способствует медленному проявлению истины, которая помогает людям понять, что же с ними происходит, указывает им, где на самом деле у них проблемы.

Одна из таких жизненно важных истин, которая давно известна, – это идея героизма; но в «нормальные» научные времена мы никогда не задумываемся о том, чтобы извлечь из неё много пользы, демонстрировать или использовать её в качестве центральной концепции. Тем не менее, народный ум всегда знал, насколько это важно: как Уильям Джеймс, освещавший практически все, на рубеже веков заметил: «общий инстинкт человечества к реальности... всегда считал мир, по сути, театром героизма» [1]. Это знал не только народный ум, но и философы всех возрастов, и в нашей культуре, особенно Эмерсон и Ницше, и именно поэтому мы до сих пор восхищаемся ими: нам нравится, когда нам напоминают, что наше центральное призвание, наша главная задача на этой планете – героическая*¹¹.