Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

Э. Вебер, пытаясь объяснить обращение 3. Фрейда именно к образу Эдипа, пишет, что тягостное расследование Эдипа (обстоятельств гибели Лая), повлекшее дальнейшие события, и его трагическое познание минувшего в целом отвечали патогенетически-терапевтическим представлениям Фрейда и, главное, его аналогичным личным переживаниям. Для Фрейда важны были не только, а подчас и не столько инцестуозные мотивы, сколько связанный с ними комплекс вины (и страха наказания). Мотив же этот — понесенная Эдипом кара — очень ярок именно в «Царе Эдипе». Этот второй комплекс, получивший название «комплекса кастрации», наряду с «комплексом Эдипа», занимает центральное место в построении классического психоанализа[18].

Фрейдовская трактовка «Эдипа» Софокла весьма вульгарна и поверхностна, считает Э. Вебер; нельзя также исключить тот факт, что Фрейд видел всегда лишь то, что хотел видеть, до казуистики. «Царь Эдип», — пишет Э. Вебер, — так называемая трагедия рока; ее трагическое действие покоится на противоречии между всеобъемлющей волей богов и тщетным сопротивлением людей. Фрейд формулирует основное откровение психоанализа, нещадно подчиняя своим рассуждениям логику и мифа об Эдипе, и одноименной трагедии Софокла (для него они идентичны), отмечая любые контексты, за исключением инцестуозного, и укладывая сложнейший, неоднозначный древний сюжет в прокрустово ложе своих интерпретаций»[19].

На протяжении документированной истории цивилизации верховенствовал принцип реальности, считал Г. Маркузе. Этот принцип модифицирует как инстинкт жизни, так и инстинкт смерти, но развитие последнего становится полностью понятным только в свете развития инстинкта жизни, т. е. репрессивной организации сексуальности. Именно сексуальные инстинкты принимают на себя основную тяжесть принципа реальности, который в конечном итоге стремится утвердить приоритет генитальности и подчинить ей частичные сексуальные влечения, подключив их к функции произведения потомства. Этот процесс приводит к отвлечению либидо от собственного тела на внешний объект противоположного пола, а удовлетворение частичных влечений и не связанной с деторождением генитальности в соответствии со степенью их независимости подвергается табуированию как перверсия сублимируемая или трансформируемая во вспомогательный момент сексуальности, связанной с произведением потомства[20].

Конечно, принцип реальности в конечном итоге стремится утвердить приоритет генитальности, если под генитальностью подразумевать воспроизводство человеческого рода. В этом, собственно, заключается основная цель этого рода, сама же генитальность обеспечивается множеством средств и форм. Однако не принцип реальности, который по определению может быть только у людей, приводит к отвлечению либидо от собственного тела на внешний объект противоположного пола. Это отвлечение чисто биологического происхождения, и способность к нему передается генетическим путем. Так же поступают все животные, однако применительно к ним просто абсурдно говорить о принципе реальности.

Вместе с тем подчинения всех проявлений и форм сексуальности детородной функции не происходит, да и не может происходить, иначе человек ничем не отличался бы от животного. Сексуальность вне рождения детей с древнейших времен приобрела вполне суверенное существование, это самостоятельная ментальность, подчиняющаяся, разумеется, внешним социальным условиям, но еще обладающая собственными механизмами, закономерностями и смыслами, что более чем полно отразило искусство. Можно поэтому сказать, что деторождение лишь часть функций сексуальности, очень важная часть, даже важнейшая, но все-таки не единственная.

3. Фрейд считал, что, не будучи организованной в качестве «служебной», сексуальность стала бы препятствием для всех несексуальных и, следовательно, всех цивилизованных общественных отношений даже на ступени зрелой гетеросексуальной генитальности. С подобным утверждением без каких-либо комментариев трудно согласиться, и больше всего вызывает возражение сведение сексуальности к ее «служебной» функции, т. е. деторождению. В своей полифункциональности сексуальность активно способствует всем цивилизованным общественным отношениям. Понятно, что, если бы не было деторождения, всё остальные проблемы общества попросту бы исчезли. Поэтому-то человечество так преследует инцест, который может привести к его вырождению.