Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

Данная гипотеза не столь уж беспочвенна, если вспомнить аналогичное поведение некоторых животных, не только бросающих своих детенышей, но иногда даже поедающих их. Конечно, человек облачен в социальные одежды, но часто приходится видеть, с какой легкостью и быстротой он сбрасывает их, причем делает это с явным облегчением. Женщины, которые убивают своего новорожденного ребенка, проявляя при этом просто поразительную жестокость, думается, лишены великого родительского инстинкта. Некоторые их действия наводят на мысль, что они не воспринимают его в качестве живого существа и тем более как человека, любая связь с ним — физиологическая, психологическая, иная — как бы начисто отрицается. Мы уже не говорим о том, что у таких женщин полностью отсутствует элементарная жалость. Более того, во многих случаях даже проявляется ненависть к ребенку, как к чему-то, что может быть только обузой в жизни и, конечно, не имеет никакой ценности.

Известный дореволюционный русский криминолог П. Н. Тарновская описывает случай, редкий даже в судебной практике. Некто Елизавета, 22‑х лет, забеременев в отсутствие мужа, родила в хлеву, тут же придушила младенца и оставила его на соломе. Свинья выволокла трупик из хлева и стала глодать его на улице. Рассказывая об этом ужасном случае, Елисавета смеялась, а на вопрос «почему?» ответила: «Я вспомнила, как свинья наша его по улице таскала и потрошила».

Анализируя убийства матерями новорожденных, нельзя пройти мимо такого весьма информативного факта: большинство таких убийц не надеялись скрыть свои действия и избежать уголовной ответственности. Это означает, что они скорее готовы нести наказание, чем иметь ребенка, иначе говоря, им лучше быть наказанными, провести часть жизни в местах лишения свободы, чем сохранить ребенка, воспитывать его, заботиться о нем и т. д. То же самое можно сказать об убийствах вообще, поскольку большинство из них совершается в условиях очевидности, и уже поэтому виновные не могут рассчитывать на безнаказанность. Стало быть, им выгоднее, в первую очередь психологически, убить, чем остаться на свободе, и даже подвергнуться смертной казни за это преступление. Могут возразить, что во время убийства или непосредственно перед его совершением человек вовсе не думает о последствиях своего поступка для себя. С этим вполне можно согласиться. Действительно, связанные с таким преступлением решения чаще всего не осмысливаются, все происходит на бессознательном уровне. На этом уровне главное — непреодолимое стремление уничтожить другого человека.

Очень важно отметить, что матери убивают чрезвычайно редко сыновей и дочерей подросткового возраста. Отцы, напротив, столь же редко убивают младенцев, особенно только что родившихся, однако сравнительно чаще лишают жизни собственных детей-подростков. Пытаясь разгадать эту сложную загадку природы, можно высказать следующую гипотезу: в младенческом возрасте ребенок больше контактирует с матерью, сразу после рождения он связан с ней крепчайшими узами, что, по-видимому, в отдельных случаях и вызывает его отторжение. Как можно догадываться, подобный контакт у некоторых матерей способен порождать сильную психотравму или какую-то иную нежелательную реакцию, природа которых еще недостаточно ясна, но которые порождают насилие по отношению к младенцу. Отец же вступает в более тесное общение со своим сыном или дочерью, когда они начинают взрослеть и в их межличностном взаимодействии возникают чувства враждебности, соперничества, мести и т. д. Из сказанного можно сделать предварительный вывод: тесный, неразрывный контакт является исходной точкой или первоисточником будущего кровавого конфликта.

Многие исследователи причин убийств своих детей (особенно новорожденных) матерями отмечают, что эти преступления являются следствием безвыходного положения женщины, как правило, молодой и часто несовершеннолетней, нежелания отца ребенка жениться на ней или хотя бы взять на себя какие-то заботы о нем. Говорится также о том, что такие матери боятся гнева родителей, осуждения окружающих, у них обычно недостаточно хорошее жилье, и они плохо обеспечены материально.

То, что подобные факторы действуют, не вызывает никаких сомнений. Однако убийство ребенка, новорожденного или постарше, отнюдь не является единственным выходом из самой неблагоприятной, тяжелой жизненной ситуации. Излишне приводить доказательства того, что подавляющая часть матерей готова, не задумываясь, тут же пожертвовать собой ради своего малыша. Следовательно, убийство ребенка совершается потому, что таковы особенности матери как личности, что это для нее (только для нее!) наиболее естественный, субъективно-целесообразный и приемлемый путь, это то, чему ее научила жизнь.

Убийца-мать уступает давлению внешних обстоятельств потому, что для нее важнее сохранить свой статус в среде, приемлемое для себя положение в глазах окружающих, свою свободу, чем ребенка — эту ненужную обузу. Эта проблема имеет для женщины бытийное значение, и она решает ее не в пользу младенца.