Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

С 1960 г. родственники среди полного внешнего семейного благополучия заметили резкое ухудшение в состоянии Н. У нее участилась бессонница, усилились головные боли, появились очерченные периоды тоскливого и повышенного настроения. В периоды тоски ничего не хотела делать, трудно становилось работать на производстве, так как темп мышления резко замедлялся, она почти ничего не ела, плохо спала, боялась темноты, опасалась за жизнь своих близких, иногда появлялась мысль о том, что она сходит с ума. Эти состояния длились несколько недель, иногда несколько месяцев и проходили самостоятельно. Периоды повышенного настроения характеризовались непродолжительностью, «сумбурностью» в мыслях и поступках, непродуктивной деятельностью, иногда неадекватными поступками.

С 1966 г. стала замечать у себя повышенную утомляемость, неприятные ощущения в голове, туловище: «мозги ворочались», «в голове токало», болел желудок, «переворачивался» кишечник. Временами отмечала, что в голове нет ни одной мысли, «голова пустая». Иногда же наблюдалось обратное: в голове «все перемешивалось», «мысли перебивали одна другую», нарастали тревога и страх за свое здоровье, появлялась раздражительность, хотелось плакать. Она обращалась к разным специалистам, но они ничего не находили. Тогда появилась твердая убежденность в том, что она больна неизлечимой болезнью, а врачи скрывают и не говорят ей об этом. В то же самое время окружающие люди казались «чудными», а глаза их «бессмысленными».

Периоды пониженного настроения у испытуемой появлялись все чаще и становились более продолжительными. К началу 1968 г. тоскливый фон настроения являлся доминирующим. С марта 1968 г. «наблюдала», как с дочерью тоже «творится что-то неладное». Девочка «дико озиралась по сторонам», «ступала на мыски», «играла с медвежонком», «раскладывала обертки от конфет и шоколада», «стала плохо спать по ночам и бояться своей матери».

По настоянию родственников Н. обратилась 6 марта 1968 г. к психоневрологу с жалобами на постоянную бессонницу, отсутствие аппетита, общую слабость, повышенную утомляемость, раздражительность, обидчивость, плаксивость и пониженное настроение. Врач поставил диагноз «астенодепрессивное состояние» и рекомендовал обратиться к психиатру. На приеме у психиатра с плачем рассказала врачу о том, что за последнее время у нее совсем пропал аппетит, она тревожно спит, считает, что должна умереть. Высказывала опасения в отношении здоровья своей дочери, сообщила врачу о «странностях» девочки (у дочери пропал интерес ко всему она стала рассеянной). От предложенного лечения в условиях стационара Н. категорически отказалась, но обещала врачу привести дочь на консультацию к детскому психиатру. Вечером в день преступления Н. написала письмо, адресованное мужу, отцу и сестре. В нем обращает их внимание на тот факт, что над ней постоянно тяготела наследственная болезнь, но самое страшное то, «что случилось с нашей Ирочкой. Мутится у нее рассудок или от переживаний, что я таю, или от перенесенного недавно гриппа. Был сильный насморк, потом слезились глаза, а потом пропал сон, стала только дремать. Последние дни танцует, чего за ней не наблюдалось последние 2–3 года, поднимается на тахту и все что-то перебирает быстро, быстро» и т. д. В конце письма Н. просила не осуждать ее за содеянное, так она не хотела оставлять свою дочь на мучение. Около 1 часа ночи Н. заранее заготовленной опасной бритвой вначале перерезала горло своей дочери, а затем пыталась покончить с собой, нанеся себе той же бритвой ранение в область шеи. Длительное время лечилась в хирургическом стационаре.

Психическое состояние: испытуемая была грубо ориентирована во времени, пассивно включалась в беседу, во время опроса врачом вздрагивала всем телом, плакала, потом вдруг начинала повизгивать, хваталась за голову, охала, стонала, стереотипно раскачивалась из стороны в сторону, монотонным голосом повторяла одну и ту же фразу: «Что я наделала, моя дочь…». Ответы ее носили отрывочный характер и сопровождались вздохами, отдельными нечленораздельными звуками и стереотипными движениями. На протяжении всей беседы мимика оставалась застывшей, однообразной. За все время пребывания испытуемой на экспертизе поведение ее не менялось. Обхватив голову руками, быстрыми шагами ходила по палате, совершая при этом определенный путь и равномерно раскачиваясь всем туловищем из стороны в сторону; иногда засовывала обе ладони себе в рот и пыталась разодрать его, а то вдруг начинала сдавливать себе шею пальцами до появления синюшности на лице. Все движения сопровождались монотонными завываниями, плачем, стереотипной фразой: «Моя дочь, что я наделала». Постоянно высказывала суицидальные мысли, выражение лица ее при этом не менялось, оно было застывшим, маловыразительным.

Решение судебно-психиатрической комиссии: Н. страдает хроническим психическим заболеванием в форме шизофрении. Невменяема. Направлена на принудительное лечение в психиатрическую больницу общего типа.