Отрицательный рейтинг

– Владимир Владиленович доступ тебе разрешил.

Санёк хмыкнул. Ага. Вот сейчас она его куда-то не пустила. Хотя то, что он приставил к Лике надёжного человека, уже неплохо.

– Ты из Орлов, Меткая?

– Из них. Откуда знаешь?

Насторожилась.

– Чистильщиков я почти всех знаю.

– Откуда? Ты ж фехт, мне сказали.

– Фехт. Разве это мешает?

– Лично мне – нет. Ты вообще зачем пришёл? К девочке или со мной поговорить?

– Веди, орлица!

Лика выглядела куда лучше, чем в больничке на Сейшелах. Даже щёчки зарумянились.

– Сашенька!

Санёк наклонился, поцеловал бережно:

– Болит?

– Немножко. Ты мой герой!

Какая она… юная. И хрупкая. Узнать бы, кто этих уродов послал… И поговорить вдумчиво. В традициях покойного Грейпюра Крикуна. А перед этим взять у Поршня пару уроков расчленёнки.

Мысль эта, надо полагать, отразилась у Санька на лице.

– Сашенька, ты что? – испуганно проговорила Лика.

– Всё хорошо, маленькая. О тех, кто в тебя стрелял, вспомнил. Какой я герой? Тебя защитить не смог.

– Ну что ты! Они же с оружием были и четверо. А ты их голыми руками побил! Дедушка сказал, они бы тебя убили, а меня с собой забрали и шейху арабскому продали! – Хорошенькое личико на миг погрустнело. – Страшно-то как!

Сдал, значит, его дедушка. Хотя… ничего так версия. Для Лики в самый раз. И для её американских подружек. Шейх, значит. Ну-ну.

– Ну ведь не продали же. – Он убрал с её щеки слезинку. – И ты уже поправляешься.

Они некоторое время молчали. А потом Лика взяла его руку, прижала к влажной щеке:

– Как страшно, Санечка, – прошептала она. – Как страшно жить.

Санёк промолчал. У него не было слов, чтобы успокоить девочку. То есть слова были, и много… Но пустые. И лживые. Не сможет он её защитить. От такого – нет. Не сможет.

В комнату бесшумно проскользнула Меткая. Прислонилась к шкафу, махнула небрежно, мол, говорите, я тут типа мебели.

– Я поправлюсь, и всё будет как раньше? – с надеждой спросила Лика.

– Обязательно, – пообещал Санёк.

Они ещё поболтали минут двадцать. Потом Меткая выгнала Санька, заявив, что больная устала. Санёк спорить не стал.

– Хорошая девочка, чистенькая, – сказала Меткая, провожая Санька к выходу. – Не скучно тебе с ней?

– А тебе что за дело? В подружки ко мне метишь?

– Ага. – Мертвячка похлопала Санька по плечу. – В подружки. Только не к тебе, а к ней…

И замерла, когда лезвие ножа упёрлось ей в горло.

– Боишься, – констатировал Санёк, глядя в расширившиеся глаза и осознавая сам: лёгкий нажим, короткое движение… И ему почти хочется сделать это движение: – Правильно боишься, Вероника. Обидишь её – умрёшь.

– Ты всегда такой бешеный? – спросила Меткая, когда Санёк убрал нож. – Неужели зарезал бы меня за пару слов?

– Ведь не зарезал же, – буркнул Санёк, сам не понимая, почему он – так. Пугать ножом девушку… Нехорошо.

– Защитников развелось, – пробормотала Меткая, открывая ему дверь. – Мне бы столько.

– А тебе зачем? Угрожает кто?

– Кроме тебя – никто, – передёрнула плечами. И вспомнила: – Головачёв позвонить велел, когда уходить будешь.

Велел, ага. Но позвонить можно. Почему нет? Вынул смартфон… И остановился. Понял, почему он так резко отреагировал на слова мертвячки.

Потому что с Ликой у них – всё. Меткая очень точно определила. Лика чистая. А он – нет. Он – игрок. Впрочем, выход есть. Ввести девушку в Игру. Тем более что и повод есть. Она же раненая. А в Игре он её вылечит в минуты. Решено. Надо договориться с Головачёвым (вряд ли тот будет против) и ввести Лику в Игру, воспользовавшись «зелёной аркой». Вот прямо сейчас он это с дедушкой и обсудит…

Глава 27

Санкт-Петербург.

Враги явные и неизвестные

Но «прямо сейчас» не получилось. Потому что позвонил Гучко. И тоже потребовал встречи.

Времена, когда бывший бандит, а ныне преуспевающий финансист, мог что-то от Санька «требовать», канули в прошлое, но отказывать Юрию Игоревичу в немедленном свидании Санёк не стал. И дело даже не в том, что Гучко не единожды ему помогал, пусть даже и на взаимовыгодной основе. А в том, что генеральный директор «Межинбанка», судя по голосу, был не по-детски взволнован. И обеспокоен.

И, как оказалось, у него были основания.

– Владимир Захарович Прилипенко, – сообщил Гучко. – Так его зовут. А погоняло у него – Вова Прилипала. Это, блин, попадос, Саня. Причём попадос конкретный. Енисейки хлебнёшь?

Санёк мотнул головой.

– А я хлебну, – Гучко присосался к горлышку литровой бутылки «Хеннесси». И уже не в первый раз.

И предлагал Саньку поделиться он тоже не в первый. Нервничал генеральный директор, причём сильно.

– Из старших он. – Банкир утёр губы волосатой лапой.

– Генерал, что ли? – не без иронии поинтересовался Санёк.

– Друг, – не принял шутливого тона Гучко. – Друг генералов, друг воров, друг олигархов. Патриарх его дочку крестил, а крестной у него… Ты даже не представляешь!

– Я, Юрий Игоревич, теперь всё представить могу, – сказал Санёк. – Думаешь, он может реально нагадить?