Отруби по локоть

Мич истрактовала такое его поведение как верный признак капитуляции и поднялась на ноги.

– Я тебе другой подарю, лучше прежнего. Вставай давай; нас ждут.

– Не дождутся! – фыркнул Порнов.

– Умей достойно проигрывать, – строго сказала Мич.

– Сева! – сказал Порнов торжественно. – Слушай сюда: «Эх, ячмень, щипцовый шейк». Следи за губами: «Эх, ячмень, щипцовый шейк».

– О чем это он?! – недоуменно спросила Мич у разом покрасневшего Ухова.

– Да так, – уклончиво ответил Ухов. – Но как же…

– Все в порядке; есть разрешение.

– Ну ты даешь!

– Передай команде; это мой маленький подарок за своевременное спасение. Давай дуй!

Ухов сорвался с места.

– Услуга за услугу, – крикнул вдогонку Порнов. – Оставь ножик!..

Ухов, не раздумывая, швырнул ему кинжал и стрелой умчался по кромке прибоя.

– Вот черт! – воскликнула Мич.

– Умей достойно проигрывать! – безмятежно сказал Порнов, поймал Мич за руку и ласково, но властно потянул вниз. – Через пять минут здесь никого не будет; что еще может помешать тебе поцеловать меня!

– То же, что и всегда – твое вызывающее поведение! – сообщила Мич, садясь рядом с ним.

– Поплачь о нем, пока он живой; люби его, таким, какой он есть, – промурлыкал Порнов, ластясь к ее ногам, как кошка.

Мич взяла его голову и положила себе на колени. Порнов смотрел на нее, щурясь; искусственное солнце полыхало прямо над ее головой.

Они долго молчали.

– Ничего не могу с собой поделать, – выдавила из себя Мич. – Мы тут как на ладони…

– Можно закрыть глаза, – с готовностью сообщил Порнов.

– Или, как страус, спрятать голову в песок?! – Мич улыбнулась уголком рта. – Боюсь, это не самая удобная поза для столь ответственного занятия…

Она пропустила сквозь горсть белый пух своих волос и отправила его в косую спираль полета.

Огненный шар светила мигнул и погас; на пляж упала непроглядная темнота летней южной ночи.

– Тебе не кажется, что проще выключить свет? А, дорогой?!..

Роман АРБИТМАН. СЕМЬ СМЕРТЕЙ ЕФРЕЙТОРА ПОРНОВА

Еще не читая рукопись Андрея Дворника, я уже был настроен резко отрицательно: автор должен был поплатиться уже хотя бы за хамский заголовок, обозначающий интернациональный неприличный жест, и за определение жанра романа (знаем мы эти «анти»!). Через пять страниц я не без злорадства подумал, что пародия не может иметь объем в три сотни страниц, и что скоро наш романист, наполненный под завязку фэновскими шуточками и студенческим стебом (одна фамилия главного героя – Порнов – чего стоит!), скоро иссякнет и будет, слабо шевеля псевдоподиями, агонизировать. Еще через пять страниц я подумал, что концентрация бодрого жеребячьего юмора в романе намного превышает допустимую норму (в дальнейшем я понял, что и это еще не предел). Еще через несколько страниц я с удивлением подумал, что автор, кажется, не пропустил ни одного из штампов – использовал все, и с особым удовольствием – самые затертые…

Потом я перестал о чем-либо думать и проглотил роман, уже не отрываясь. Дело в том, что книга мне понравилась – несмотря на вышеперечисленное и, может быть, отчасти и благодаря этому. Андрей Дворник отдался откровенному кичу самозабвенно, легко и радостно – так что заразил своей легкостью и читателя. Мы привыкли называть словом «халтура» неудобочитаемые поделки тов. Щербакова, Медведева, Никитина, Пищенко и иже с ними – унылые произведения явных, давно сложившихся и заматеревших графоманов, которым кто-то во времена их далекой юности опрометчиво наврал, что они-де писатели. В действительности же настоящая халтура (кич) требует непременно некоего профессионализма: читатель должен дочитать книгу без понуканий со стороны. Кич непритязателен, он не нуждается в подпорках, в аннотациях типа: «Взяв фантастический сюжет, автор вместе с тем поставил сложные философские проблемы… и т.д.» – ибо никаких проблем кичевое произведение не содержит. Штамп, мрачно растиражированный и выданный за новое слово в литературе (как у Щербакова-Пищенко), – тошнотворен. Штампы, весело перетасованные и демонстративно внедренные в игровое пространство, смотрятся даже забавно. Будь роман А.Дворника только пародийным и самопародийным, он бы тоже в скором времени завяз в императиве «смешить всегда, смешить везде!» и выдохся бы. К счастью, ныне Андрей Дворник расстался со своими юношескими забавами, вроде анекдотов о Хорге и Сталкере, достаточно детально разработал сюжет, оставив шуточки, песенки, цитатки, «митьковский» сленг только в качестве гарнира к основному блюду.

Разумеется, главный герой повествования, сексуально озабоченный стрелок-радист Порнов – фигура условная, полуфольклорная, анекдотическая. У него даже нет имени – Порнов и все. И принцесса Мич, и нимфоман-князь и прочие – тоже лишь функции сюжета. Однако кич тем и хорош, что запросто берет себе на службу «общие места»; он тем самым экономит время, место и терпение читателя: уже никого особенно подробно не надо аттестовать, два-три штриха – и вперед.