Отсчет пошел

Он медленно и чутко, сантиметр за сантиметром исследовал ее прекрасное тело руками и языком, наслаждаясь мельчайшими изгибами и бархатистостью кожи, покрытой тонким, едва различимым на ощупь пушком. И подобно тому как слепому через прикосновения открывается целый мир, плоть Айны заново открывалась ему, обещая все новые и новые бескрайние наслаждения. Он стал ласкать ее грудь с темными тугими сосками, а потом осторожно спустился вниз, слизывая искрящиеся капельки пота, выступившие у нее на животе. Он нежно коснулся кончиком языка впадинки ее пупка, и Айна чуть слышно застонала, полузакрыв глаза и гладя руками его волосы. Ноги ее непроизвольно раздвинулись, а бедра начали подниматься и опускаться, словно он уже вошел в нее. Наконец рука Дениева соприкоснулась с легкой тканью, прикрывавшей единственную запретную территорию ее тела, до сих пор скрытую от его глаз. Он проскользнул пальцами под увлажненную ткань, и Айна задрожала, издав сдавленный стон.

— Так хорошо? — тихо спросил Дениев.

— Да, — простонала Айна. Сердце ее бешено колотилось, дыхание стало глубоким и учащенным. — Вот так… Так… Да…

Она издала еще один стон, конвульсивно изгибая бедра.

— Хватит, Шамиль, остановись, — с усилием прошептала она. — Так я могу… Слишком рано…

Волна неизмеримой нежности к этой девушке пронзила Дениева. Его жадный рот нашел твердый сосок ее левой груди, вздрагивающий в такт частым биениям сердца, и он начал ласкать его, слегка покусывая и чувствуя, как каждый раз в ответ на его движение по телу Айны пробегает теплая волна наслаждения. Его руки опустились на бедра девушки, и тонкая полоска трусиков, казалось, сама соскользнула с длинных прекрасных ног. Колени Айны раскинулись и плотно обхватили в жарком объятии мускулистое тело полковника. Дениев с силой нажал, раздвигая ее плоть, и его набухший член глубоко погрузился в ее жаркое и влажное нутро. Айна громко застонала, двигаясь всем телом навстречу ему и словно стремясь насадить себя целиком на его плоть, чтобы она пронзила ее насквозь, до самого сердца, биение которого отдавалось в ее ушах подобно тяжелому молоту. Она чувствовала, как раз за разом в ней разгорались импульсы жгучего наслаждения, растекаясь от низа живота по всему телу, по каждой клеточке. Земля, только что прочно державшая ее, содрогнулась и поплыла, а шум воды далеко внизу слился со стонами наслаждения. Наконец Дениев почувствовал, как по телу Айны прошла судорога. Ее прекрасное лицо исказилось, как от сильнейшей боли, и сочные губы задергались, обнажив ослепительный оскал зубов. Айна громко закричала, и крик ее гулким эхом отозвался в горах, и словно в ответ на него сладкая нестерпимая боль пронзила Дениева и излилась пульсирующей струей в ее жадно приоткрытое нутро.

А в следующее мгновение мир снова стал прежним, и вместе с тем к Дениеву вернулось не оставляющее его в последнее время чувство опасности. Он торопливо оделся, долго искал отброшенный далеко в сторону правый сапог, пристегнул к руке кейс. Бросив последний взгляд на Айну, ее обнаженное тело и счастливое лицо с зажмуренными глазами и капелькой крови над прикушенной от сладкой боли губой, он подошел к почти погасшему костру и сел, подбрасывая в огонь потрескивающие ветки. До него донесся чуть слышный отзвук далекого выстрела. Дениев машинально напрягся, но тут же вспомнил, что Аслан с Мавлади пошли на охоту, и вновь расслабился. Айна неслышно подошла сзади и провела ладонью по его лицу.

— Я скоро вернусь, — сказала она.

Дениев молча кивнул. В последнее время на него стали нападать подобные приступы задумчивости, даже меланхолии, когда ему казалось, что все, что он делает, совершенно лишено смысла и не он управляет событиями, как ему кажется, а на самом деле грозные события последнего времени несут его, как бурная река несет заплывшего слишком далеко пловца, чтобы бросить на скалы или утопить в водовороте.

Из размышлений его вывел шорох осыпающихся камешков. Дениев поднял глаза и увидел Мавлади, бодро возвращавшегося по тропинке назад, к костру. Дениеву даже показалось, что он шагает чересчур бодро и его глазки слишком шустро бегают по сторонам.

И автомат он почему-то несет не за плечом, по своему обыкновению, а в руке. «Чушь, — сказал себе Дениев, отмахнувшись от этих навязчивых мыслей. — Я слишком подозрителен в последнее время. Наверное, оттого и все неудачи».

— Садись, — показал он Мавлади на место рядом с собой. — Как поохотились? Удалось ли что-нибудь подстрелить?

— Как же, удалось, — усмехнулся Мавлади, но, несмотря на предложение Дениева, остался стоять в нескольких шагах от костра, переминаясь с ноги на ногу. — Чудесно поохотились.

— А где добыча? — спросил Дениев. — И где ты оставил Аслана?

— Нет добычи! — Мавлади неожиданно нервно хихикнул. Его прищуренные глаза, обычно беспокойные, теперь впились в Дениева как две острые иглы. — И Аслана тоже нет, — закончил он.

— То есть как это… — Дениев рывком поднялся с места и увидел нацеленный на него «калашников».