Отсчёт пошел!

Однажды чуть не спалился. Родители вошли, когда я на обоях высчитывал кривизну дифракции Земли. Хотел проверить достоверность Земного атласа для студентов высших учебных заведений. Читать еще не умею, а вот формулы идут на отлично. Ох, старшему брату досталось. Мне тогда было три года. Кстати, атлас не так, чтобы уж намного ошибался. Видимо, буду топографом или геодезистом. Сдается, я кое-что знаю о Да Винчи.

— …воробьи и синицы?

Перед тем, как родиться, нам сказали, что мы должны учиться самостоятельности. То же самое сказал папа, отправляя меня в садик. Что надо самому обувать сандалии, одеваться. Есть, держа в левой (почему, не в правой?) руке хлеб. Но о какой самостоятельности может идти речь, если родители за меня решают, что можно делать, что нельзя. А во время прогулки, я будто собака на привязи, всегда под жестким контролем.

Самостоятельность. Платон, наверное, такого слова уже не помнит, хотя кулаки показывает вполне самостоятельно. А вот если за кепкой в кусты не полезет, а заревет, как девчонка, значит, несамостоятельный.

— На дереве, — радостно сообщила Леся.

— Мо-ло-дец, — похвалила ее воспитательница, — ты сегодня в ударе.

— А у моей мамы в телефоне тоже такие вопросы, — засмеялась Леся, — мне их вчера задавали.

Не знаю, почему, но воспитательница посмотрела на телефон, виновато улыбнулась и изменилась в лице. Наверное, аккумулятор сел.

Во время сон-часа Леся дождалась, когда няня выйдет из спальни, соскочила с кровати и на цыпочках подбежала ко мне.

— Коси под дурочка, — тихо сказала она, — не выдавай себя. Взрослые боятся умных детей. Всех вяжут!

— Так ты тоже? — удивленно прошептал я.

— Нас пока трое.

— А кто…

— Там решили, что взрослым уже нельзя доверять. Слишком глупые. Все загадили и Земля долго не протянет. Нужно спасать.

— Землю?

— Всё! Мы, вроде как, последняя надежда… Самая последняя или через сорок семь лет будет новый потоп!

Бог всегда крут в крайних мерах. Будто от прикосновения холодной воды, я вздрогнул.

— Окончательный, — добавила Леся.

— А что нам делать?

— Тебе пока достаточно информации. Мне про потоп на пятилетии сообщили. Сама еще не разобралась. И еще сказали про какой-то Легион. Вообще жесть!

— Какой Легион?

— Не выдавай себя!

Она также на цыпочках добежала до своей кровати, легла и притворилась спящей.

Вот это оборот, подумал я. Значит, там ничего не сломалось.

— Эй, новичок! — послышалось с другой стороны.

Я обернулся и увидел Платона. Он показал мне кулак и подмигнул. Вот он, третий! Нашего полку прибыло.

— Прости за кепку, друг, — прошептал я, — не знал.

— Здорово я разревелся? — спросил он.

— Станиславский бы одобрил. Будешь актером?

— Я поэт! — гордо сказал Платон.

Тут вошла няня, и мы спрятались под одеялами.

Александр

Когда Рома зашел в комнату, то увидел, что младший брат сидит за компьютером, подложив под себя пару толстых энциклопедий, и внимательно читает что-то в Интернете. Но, скорее всего, он, не знающий еще ни одной буквы, просто смотрел на экран. С левой стороны стояла стопка маминых книг, с правой Сашкина тетрадь для рисунков.

— Что смотришь?

Рома подошел ближе.

— Ё-моё! Ты чего наоткрывал тут?

И только он взялся за мышь, как Сашка, издав недовольное мычание, ударил брата по руке.

— Ну-ка, тихо мне тут, — возмутился Рома, — что ты здесь нашел интересного?

Сашка, пятилетний ребенок, разглядывал сайт, посвященный онкологии. Неприятные картинки прилагались.

— Санек, давай вырубим эту хрень, — предложил Рома, — мультики лучше включим, а?

Сашка посмотрел снизу вверх на брата, ткнул пальцем ему в живот, потом указал на дверь. Рома рассмеялся:

— Ты чего борзеешь, мелкий?

Мелкий терпеливо повторил жесты и вернулся к монитору.

Мама работает в онкологическом отделении, вот и забыла закрыть страницу. А еще она не убирает свои книги по медицине, а Сашка потом их разглядывает, было бы там хоть что-то хорошее. Самое интересное, ни одну не порвал, не изрисовал, как обычно делают дети с оставленными книгами. Нет, относится бережно.

Но это не дело. Надо оторвать ребенка от медицинских страстей, чтобы ночью не ворочался от страха. Но как только Рома попытался опять дотронуться до мыши, Сашка страшно замычал, будто у него отбирали любимую игрушку.

— Ну ладно, ладно, — рассердился Рома, — хочешь, смотри это.

Он с досадой махнул рукой, сделал два шага назад, но остановился.

— Бутерброд сделать? — спросил он смягчившимся голосом.

Сашка повернулся к нему, задумался, потом показал ладонь, положил сверху другую, резко убрал и положил опять.

— Без колбасы, с сыром?

— Ммм.

Как можно не любить младшего брата? Пусть даже и немого.

— Чай, сок?

Сашка подумал и показал два пальца.

— Сейчас.

Когда Рома вернулся с подносом, Сашка водил пальцем по книге, лежащей рядом, потом поднимал взгляд на монитор, будто сверяясь с информацией. На тетради, исписанной корявыми детскими загогулинами, угадывались химические формулы.

— Ешь давай, — сказал Рома и посмотрел на корешки книг.