Отсекая лишнее

— Давай за встречу, ё-моё! А то, что мы как не родные!

С этими словами он поставил бутылку и стаканы на прикроватную тумбочку.

— Помоги мне!

Давид взял бутылку, откупорил со смачным звуком и разлил солнечный янтарь по стаканам.

— Это тебе, — протянул он Илье полный стакан, — давай залпом.

Заходил кадык на небритом горле и 250 мл исчезли за несколько секунд.

— Аааа! — крякнул Илья и вытер губы, — Ууууу! Почему так жестко, 25 лет же??

— А надо меньше гей-коктейли свои пить, тогда и не отучишься от нормальных мужских напитков, — весело ответил Ашортия и пригубил из своего стакана, — мне пока хватит, если, конечно, ты не хочешь, чтобы стяжки у тебя на руке получились вкривь да вкось.

— Не особо, — ответил Илья, — давай уже, Склифосовский, начинай.

— Давай-ка еще немного, — чуть подумав, сказал хирург, наливая своему пациенту еще пол стакана.

— Слово доктора…Ик! Закон! — изрек больной и опрокинул очередную дозу.

В голове закружилось, и комната пошла волнами, уплывая куда-то в астрал. Почти пол литра виски на голодный желудок, да еще и после стресса — страшная, убойная сила.

Ашортия быстро обработал рану, снарядил ниткой ту самую, страшную кривую иглу и принялся за дело.

— Ай, ни**я себе!

— А как ты хотел, дорогой? Лежи, терпи давай. Можешь что-нибудь прикусить.

— За нос щас тебя прикушу! …Ах, сука! — это иголка в очередной раз проколола кожу, — помню я маленький голову разбивал… ААААА! А в мясо обязательно колоть??

— Вай, ну какое мясо! Работаю исключительно по эпидермису! Так, терпи-терпи! Стрижка, как говориться только начата. Колотые шить не буду.

— Давай, шей меня полностью, чего уж там… — решил блеснуть героизмом порядком захмелевший пациент.

— А почему кстати в больницу сразу не поехал? Ну или раньше меня не вызвал, — резонно поинтересовался грузин.

— Да, ты знаешь… — начал сочинять Илья на ходу, — сначала не подумал, что так все серьезно. Думал с утра тебе набрать. А в больницу почему не поехал?.. Ты прикинь, я же в Индонезии как-то с паспортом искупался! Но пластику то хоть бы хны, а вот полис, который там сложенный лежал, это дело не пережил, вот…

— Ну ты и дубина! — покачал головой Давид.

— Да уж!..

Остаток операции прошел молча. Илья лишь морщился и тихонько охал, когда иголка раз за разом пронзала кожу.

Вскоре дело было сделано. Ашортия обработал швы, наложил какую-то мазь и перевязал рану.

— Короче, Илюха, это собаки, сам понимаешь. В больницу все равно надо — прививку от бешенства сделать. На перевязки и я могу приезжать или ты сам, а вот прививку — надо. У меня с собой не оказалось сыворотки. Я, конечно, могу найти, но это надо сделать как можно быстрее, потом смысла не будет. Хочешь отвезу тебя к себе на работу? Там полиса не надо.

Илья немного подумал, особенно над тем, какой сейчас день. Вспомнив, что сегодня суббота, а значит в клинике Давида не должно быть много народу, он сказал:

— Если не трудно, Дава, то я за. Спасибо.

— В карман не нальешь! Или как там правильно, — весело ответил грузин, — собирайся, поехали.

После того как друзья сели в машину к Давиду и выехали на Валовую, Ашортия сказал:

— Кстати, Илья, тут же накануне и со мной тоже интересная хрень случилась. Интересная и непонятная…

Шоколадный Touareg остановился на светофоре, хирург закурил и продолжал:

— А я ведь не удивлен, что ты мне набрал сегодня, Илья. Ну, то есть, не совсем удивлен.

— Ты о чем?

— Вчера утром, ближе к обеду я получил странное сообщение, предупреждение что ли… Ничего конкретного, но, когда ты позвонил, я сразу связал это с тем странным случаем.

— Какой случай? Дав, ты о чем вообще, — Илья был изрядно сбит с толку. А в атакованную виски голову информация проникала очень и очень плохо.

— Да она ж у меня с собой! На заднем сиденье лежит, можешь глянуть, там все как было. Специально в машину забросил — тебе показать, перед тем как ехать.

Заинтригованный Илья повернулся назад, пошарил рукой по заднему сиденью.

— Дава, тут нет ничего.

— Посмотри, там под седушками, может упала, закатилась. Я точно помню, что брал её.

— Её… Кого её? — бурчал себе под нос Илья, нырнув головой куда-то в темную глубь, около ножных ковриков заднего ряда, — а вот кажется, что-то…

Тут он замолчал, потому что по материалу и его фактуре сразу узнал, о чем конкретно говорил сейчас его друг. Спустя несколько мгновений, Бельштейн, преодолев боль в затекших от пребывания в неестественном положении мышцах, разогнулся и занял привычное положение в пассажирском кресле. В руках же он держал небольшую черную коробочку, исполненную точно так же и точно такого же размера, как та, что он получил от неизвестного в Джакарте.

Хакер побарабанил пальцами по коробке, нервно вздохнул и начал, как ему показалось, стремительно трезветь.

— И что ты говоришь, там записка была, с предупреждением?

— Про записку я, однако, ничего не говорил, — ответил Давид и быстро взглянул на Илью, — но ты угадал. Можешь ознакомиться, она там внутри так и лежит.

Раненный быстро открыл коробку и увидел сложенный вдвое лист добротной плотной бумаги, развернул и прочитал: