Отсекая лишнее

«Твоему другу скоро понадобится помощь».

И все. Точка. Точно так же кратко и одновременно многозначительно. Писали явно те же люди или тот же человек. Или не человек — почему-то подумал Илья.

— Как это у тебя оказалось?

— Я только закончил прием очередного пациента, как позвонила девчонка с приемной и сказала, что какой-то неизвестный оставил эту коробку на мое имя, потом он сразу же ушел. Все.

— Да уж… — только и смог сказать Илья.

Какое-то время ехали молча. Бельштей так и сидел с открытой коробкой на коленях о чем-то размышляя. Тут он уже открыл рот, готовясь рассказать другу о точно такой же посылке, полученной им от точно такого же странного незнакомца в Индонезии, как его руку ни с того ни с сего пронзила страшная боль.

— Ааааа! — застонал Илья.

Давид быстро посмотрел на него и озабоченно спросил:

— Илюха, что такое? Заболела?

— Бляяяяяяяяять! Как же больно! Сууу. ка…

И тут боль отступила так же внезапно, как и началась.

— Дав, машина!

Задние фонари Kia Sportage, стоящей на светофоре летели в лобовое стекло.

— Твою мать! — крикнул Ашортия и ударил в тормоз со всей силы. Зад Volkswagenа подпрыгнул, заскрипели шины и большой внедорожник клюнул носом в сантиметрах от корейского бампера. Столкновения едва удалось избежать.

— Ху!.. — выдохнул Давид, — еще бы чуть-чуть.

— Да уж!.. — перевел дух и Илья.

— Так, спокойно, давай просто доедем, — сказал грузин и отцепил от руля побелевшие от сильнейшего напряжения пальцы.

Машины тронулись, Давид очень мягко и аккуратно нажал на газ. До клиники друзья доехали без дальнейших приключений. О том, чтобы рассказать Давиду про аналогичный случай с получением странного предупреждения Илья как-то совсем забыл.

— Юля, привет, — сказал Давид девушке на ресепшене, когда они с Ильей прошли в фойе больницы, — Михалыч на месте?

— Да, Давид Зурабович, конечно. Что-то случилось? — спросила она, посмотрев на Илью, точнее на его перебинтованную руку.

— Ничего страшного, Юль, просто надо человечку укольчик поставить.

— Поняла.

— Потом я его отвезу. У меня там что на сегодня с записью?

— С 12 дня. Три человека, Давид Зурабович.

— Ммм, хорошо. Илюха, ну ты слышал, придется на работе сегодня побыть, не серчай.

— Да что ты, Дав! Со мной нянчиться не надо! И так спасибо тебе большое!

— Хорошо. Твой кабинет вот по тому коридору, почти до конца. 1-20. Стучи, заходи, скажешь, что от меня. Очередь игнорируй, если будет. Тут дело срочное. Ну давай, я к себе пойду. Вот ключи.

И он положил ключи от Touaregа на стойку регистрации.

— Давид, не гони! На такси уеду, я ж не при смерти! — Илья схватил ключи и стал засовывать их в руку другу.

Мужчины какое-то время разыгрывали эту джентльменскую комедию, после чего Ашортия все-таки принял ключи и наказал Илье звонить ему при любых осложнениях и неприятных ощущениях.

— Да и вообще звони, раз уж приехал! Столько обкашлять надо! Ну все, давай!

Друзья обнялись, и Давид пошел к себе на верхние этажи. Илья же отправился в указанный ему кабинет.

Когда он постучался, то вопреки ожиданиям из-за двери ему ответили нежным женским голоском:

— Входите, не занято!

Бельштей был несколько удивлен, ведь в его представлении Михалыч мог звучать как угодно, но только не так. Когда он вошел, то сразу спросил:

— Здравствуйте! Простите, а разве меня не мужчина должен был принимать?

— Константин Михайлович? Да, он только что вышел по неотложному делу, не сказал какому, я буду его заменять. Надежда.

С этими словами зеленые глазки под длинными ресницами мило сузились, а кожа в уголках этих самых глазок собралась в сеточку морщинок. Девушка принимала в маске. После такой чудесной улыбки глазами, Илья как-то успокоился. Он уже устал удивляться, поэтому просто прошел и сел в приемное кресло.

— Слушаю вас, — промурлыкала Надежда.

— Я от Давида Зурабовича, мне бы от бешенства чего поставить, — немного смущаясь формулировке задачи, начал Илья, — Вот.

Он немного приподнял забинтованную руку.

— Собаки покусали.

— Все понятно, ни слова больше! Лишних вопросов задавать не буду, если лично Давид Зурабович вами занимался. Времени много не займет. Всего 2 укольчика.

— 2? Почему два? — спросил фрилансер, немного сбитый с толку.

— Один — это непосредственно вакцина, а другой, — она еще раз выпустила свои зеленые стрелы в улыбке, — это такое интересное обезболивающие. Во-первых, потому, что первая инъекция сама по себе болючая, в во-вторых, чтобы убрать возможные спазмы в месте вашего ранения.