Оцепеневшие

Заманчивое предложение. Не каждый день тебе предлагают стать суперчеловеком. Стою как вкопанный. Смотрю на огонь, на лес, на появившихся из ниоткуда лошадей.

Вернуться домой? Если пойти в ту сторону, часа три ходу – и трасса. Выберусь как-нибудь попутками в город. Посадят в тюрьму? Или нет. Скажу, в заложники взяли. Не по своей воле вынужден был уходить от погони. Пригрозили оружием и сказали – гони. Репутация у меня кристальная, может, поверят.

Или нет?

– Решайся уже. Что ты мнешься?

Пытаюсь забраться на лошадь, та лягается, фырчит.

– Смелее! – советует Киря и смеется своим противным смехом.

Цепляюсь за гриву, кое-как взбираюсь в седло.

Управлять лошадью не доводилось, но интуитивно понятно, куда тянуть и как сидеть.

– Эй! Не оставляйте меня.

Из леса выходит Соня. Заблудилась, наверное. Не знает, как выйти, наверное, а может, хочет побольше подзаработать.

– Залезай, – командует Кирилл, и она садится на коня позади него.

* * *

Скакать в седле, оказывается, непростое занятие. Это совсем не как в фильмах, ветер в волосах и торжественная мелодия за кадром. Отбил всю задницу, спина болит, руки затекли.

– Давай лучше пешком?

Я спрыгиваю, ложусь в траву на спину. Конь фыркает, топчется на месте в метре от меня. Соня следует моему примеру, падает рядом.

– Ну хорошо. Можем и пешком. – Прыщавый разводит руками. – Мне никакой разницы.

Он громко свистит, и лошади разбегаются по сторонам, скрываются за деревьями.

Я начинаю понимать, что чувствовали евреи, которые шли по пустыне за Моисеем.

Киря, как ни странно, не приставал со своими рассказами, дал возможность нормально отдохнуть. После небольшого перерыва мы вооружились палками-посохами, как старцы из сказок, и пошли дальше пешком. На своих двоих по лесу идти нелегко. Особенно если все еще болит спина после скачек.

Еда закончилась. Воды ни капли.

Сколько мы так идем, не знаю. Наш Моисей Сусанин молчит, на вопросы не отвечает. Телефон разрядился, часы никто из нас не носит, а по солнцу ориентироваться не умею.

– Не могу больше. Хочу пить.

– Попьешь, не волнуйся. – Впервые Киря отвечает Соне без грубостей и унижений в ее адрес. – Потерпи. Еще немного, и будет вода.

Соня продолжила жаловаться, прыщавый продолжил шагать, а я отпустил свою фантазию на волю и погрузился в мечты. Как я поселюсь в огромном доме, прикуплю себе парочку дорогущих спорткаров.

Так мы прошли еще два-три километра и набрели на избу.

Заброшенный дом. Обветшалые стены, прогнившее крыльцо, покосившаяся крыша. Пусть покосившаяся, но крыша. И возле дома есть колодец. Бегом к нему. Окунаю в воду, подтягиваю ведро, ставлю на край и пью. Соня присоединяется, и мы с разных сторон прямо из ведра жадно делаем глотки.

– Я научу вас, – неожиданно заговорил Киря, – как пользоваться сознанием. Если вы готовы.

Я отрываюсь от ведра, вытираю рот рукавом.

– Я смогу вытаскивать из кармана баксы?

Кирилл не отвечает, приглашает сесть рядом на скамейку. Он ведет себя как мудрый тибетский старец.

Соня садится рядом.

– Сможешь. Сможешь гораздо большее. Когда примешь правду.

– Но я и так верю. Уже убедился. Кроме как верить в твой рассказ, других объяснений не найти. Магия.

– Верить недостаточно. Ты должен принять и быть готов. И это не магия, это смерть.

– Ну о’кей. Я готов!

– Еще нет.

Он улыбается, брекеты блестят, Соня внимательно слушает, не перебивает. Она явно ничего не понимает, но хочет поучаствовать, пытается догадаться, о чем речь.

– Сегодня отдыхаем. Завтра утром начнем занятия.

Он показывает нам, мол, можете расходиться.

– На этот раз я все сделаю правильно. – Он продолжает разговаривать сам с собой. – Начнем понемногу. С подводящих упражнений.

– Что значит – на этот раз? Были и другие разы?

– Нет. Не важно. Сегодня отдыхаем. Соня, – он наклоняется вперед, выглядывает из-за меня, смотрит на девушку, – ты вернулась. Значит, сделала свой выбор. Ты тоже можешь пройти, эм… обучение.

Она хитро молчит.

Единственное обучение, которое она согласна пройти, – как доставать пачки из кармана, в этом я не сомневаюсь.

В доме ни пылинки. Подушки расставлены на кровати, стол застелен скатертью, на тумбочке старый телевизор с рогатой антенной. Кирилл отодвигает засов и вытаскивает из печи горячие горшки с едой. Суп, каша, хлеб.

Никто не удивляется. Горячая еда, и отлично. Нам плевать, как она оказалась в печи.

Ужинаем.

Соня намекает на продолжение рассказа, хочет выведать все секреты сразу, но Киря молчит.

Может, он устал?

Я и то еле держусь. Тело ломит. Представляю, как устали пацан и Соня. С предложением лечь спать пораньше никто не спорит.

– Кто куда упадет?

Выясняется, что здесь всего две кровати. И обе одноместные.

– Без проблем, я на полу лягу, – говорю.

Киря хлопает в ладоши.

– Благородно. Молодец. Но не стоит. Ты там ложись, а мы с Соней на этой поместимся.

Он запрыгивает на подушку и зовет девушку к себе.

– Поместимся-поместимся. Не переживай.

Что-то я сам не догадался. В принципе, я с Соней тоже мог прекрасно поместиться.

Девушка снимает одежду, спокойно, словно вокруг одни женщины, остается в одних трусиках. В тех самых, в горошек. Она забирается под одеяло к прыщавому.