Оцепеневшие

Без рассуждений поворачиваю ключ, колеса пробуксовывают. Оставляем позади орущего мужчину, на глазах которого куст, или дерево, или фонарный столб с визгом сорвался с места и умчался, словно гоночный болид, вниз по улице.

Позади остается дом с аккуратно стриженным газоном, недовольный отец Кирилла и дорожка, на которой несколько мгновений назад прогуливался мальчик.

– Это что получается? Мы убили его?

– Не знаю.

Я все еще изо всех сил жму на газ. Сам не понимаю, чего так испугался, несемся, словно за нами гонится свора бешеных псов.

– Я не хотела его убивать.

– Знаю.

– Но мы убили его.

Я не отвечаю. Даже если так, он много лет только об этом мечтал, даже если и неумышленно помогли, он этого хотел.

Как по мне, исчезнуть – не такой плохой итог. Чем жить и не помнить.

Кто знает, может, спустя несколько лет он бы все вспомнил. Может, ему предстояло вновь пройти свой трудный долгий путь становления тем, кем он был. А может, ему суждено было проживать из года в год свой день сурка, мечтая о новом горном велосипеде.

– Чего сейчас рассуждать? Случилось как случилось. И я не чувствую себя виноватым.

Соня трет лицо и просит остановить машину.

– Не знаю. Такое чувство, что я ему даже немного завидую, – говорю и сбрасываю скорость. – Знать бы, сколько осталось нам «жить» в таком состоянии. Может, нас ждет та же участь. Станем черным пятном на тротуаре…

Соня выходит, я остаюсь сидеть в машине. Она идет вдоль дороги. Я отпускаю ее немного вперед и тащусь сзади. Шины мягко шуршат по гладкому, недавно укатанному асфальту. Не замечал за ней такого раньше. С чего она так расстраивается?

– Да что случилось-то? Разве мы не этого добивались? – кричу я в открытое окно. – Мы же так и планировали. Ну пошло слегка не по плану… С чего такая реакция?

Она останавливается.

Ее рот не произносит звуков, но в голове я слышу ее голос. Она говорит, что мы должны вернуться. Говорит, что она что-то почувствовала там, возле дома. Она садится и произносит вслух:

– Мы должны вернуться.

– Зачем?

Я не хочу назад. Ощущение, что ничем хорошим это не закончится. Плохое предчувствие, если хотите.

– Там все ответы.

Мы достаточно времени провели вместе для того, чтобы понять, что с ней спорить бесполезно.

Разворачиваю машину.

Возможно, Соня права. Моя задача – разобраться во всем. Убегать нет смысла. Но предчувствие не оставляет. В том доме ничего хорошего нас не ждет.

Динь-дон.

– Кого там принесло? – слышим недовольное ворчание за дверью. Знакомый голос папы Кирилла.

– Здравствуйте. Мы из пожарной службы. Вот документы. – Соня показывает пустую ладонь, и маскировка работает на ура.

– Что надо?

– Мы должны проверить дом. Извините, но в вашем квартале участились случаи перебоев электроэнергии, существует опасность пожара.

Дверь открывается, и мы проходим внутрь. Куст, или столб, или собака, которая привезла домой мальчика, сейчас проверяет и осматривает пожарную безопасность.

– Здесь кухня, – говорит он и ведет нас за собой.

Мы пробираемся через свалку пустых бутылок, пластиковых стаканчиков. Липкий пол поскрипывает под резиновой подошвой ботинок.

Он говорит, что никаких проблем с электричеством не замечал. Говорит, что и не пользуется электроприборами.

«Не пользуется», – без слов говорит мне Соня и морщит нос от неприятных запахов.

– Как вас зовут, мсье? – спрашиваю я и продолжаю изображать пожарного проверяющего.

– Кирилл.

– Русский? – говорю быстро, стараюсь не подать вида, что его ответ выбил меня из равновесия.

– Да. Много лет назад переехали.

– Мы с коллегой тоже. – Я перехожу на русский язык и слежу, как лицо мужчины меняется. Брови его приподнимаются, морщинистый рот оголяет желтые зубы.

Он хлопает меня по плечу, подвигает стул Соне, предлагает сесть. На грязном столе тут же появляются рюмки и бутылка.

– Давайте за знакомство! – Он протирает пальцем грязные рюмки и разливает на троих.

Я смотрю на Соню, она понимает без слов. Маскировка работает, мужчина уверен, что мы выпили его угощение.

Не дожидаясь, он наливает вторую и снова выпивает.

– Кирилл, вы не помните эту женщину? – Соня показывает свою фотографию мужчине.

Он внимательно разглядывает, двигает пальцем по снимку, словно что-то узнает, и мотает головой – нет, не помню.

– Посмотрите внимательно, для меня это очень важно, – Соня опять показывает снимок. – Это моя сестра.

Кирилл еще раз смотрит на снимок.

– Нет.

– Мы можем подняться наверх? – Я показываю на второй этаж.

– Там ничего нет. Я туда не поднимаюсь никогда.

– Мы должны все проверить.

– Я сказал – нет!

– Вы понимаете, если случится пожар, пострадают соседи. Могут погибнуть люди, – подключается Соня.

Вместо ответа мужчина показывает рукой, мол, проваливайте. Я показываю Соне – пойдем, не надо настаивать.

Мы выходим на свежий воздух.

– Зачем? Надо было его отвлечь и все проверить!

– У меня дурное предчувствие…

– Я должна все проверить.

Соня собирается вернуться в дом, я ее останавливаю.

– Я чувствую. Практически уверен, что нам не стоит туда подниматься. Не надо.

Соня смеется.

– Чего еще бояться? Мы все сдохли!