Отщепенец

— Мне велели не бояться, — щебетала Сунгхари, не замечая, что творится с кавалером Сандерсоном. — Нет, не вас. Они сказали, от этой травы оригинальный приход. Без вредных последствий, так что всё хорошо. Они сказали…

— Убирайся, — велел Гюнтер. Мигом раньше он даже предположить не мог, что способен так разговаривать с девушкой. Мама услышала, убила бы. — Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было!

— Я…

— Вон отсюда!

— Я вас чем-то обидела?

В другой ситуации Сунгхари вылетела бы из спальни, не задержавшись ни на секунду. Это ясно читалось на исказившемся лице брамайни. Но сейчас рядом с ней лежал не отъявленный грубиян, какому место в обезьяннике, а живой курс обучения в Вюскерской консерватории и гарантийное письмо за подписью Ямари Пхета. Ударь Гюнтер девушку, и она с места бы не двинулась.

— Я вас прошу, — она наклонилась к Гюнтеру. — Я вас умоляю…

— Я не курю.

— Я для вас что угодно сделаю…

— Уходи! И траву свою забери!

— Я…

— Прекратить! — рявкнул Тиран. — Отставить истерику!

Гюнтер резко сел на кровати. Завертел головой, высматривая непрошеного гостя. В спальне Тирана не было, голос нёсся из визора, через акустические линзы прибора. Молодой человек ждал, что вот-вот всплывёт голосфера, явив паре зрителей не выпуск новостей, но гневный лик начальства — нет, ожидания не оправдались. Тиран присутствовал в спальне лишь голосом.

— Не кричите на девушку, — обычным, слегка брюзгливым тоном произнёс Ян Бреслау. — Она-то здесь при чём? Знали бы вы, каких усилий нам стоила доставка этой травы… Оперативный курьер — раз. Сопутствующие документы — два. Разрешение на вывоз биологического материала из карантинной зоны — три. Сбор травы — четыре. Нельзя ошибиться, перепутать, взять не то растение, а каждый сотрудник станции, чтоб их черти взяли, корчит козью морду. Не в курсе, не при делах, не курю, не знаю, слыхом не слыхивал… Сперва уговаривали добром, потом нажали. Вы мне сочувствуете?

Гюнтер вскочил, испугав брамайни.

— Нет! Не сочувствую! Вы что, подглядываете за мной?!

— Очень вы мне нужны, — обиделся Тиран. — Нашли старого вуайериста… Невелико счастье, молодой человек — любоваться вашими капризами. Покурите травки, обнимите девушку — и я преспокойно отправлюсь спать. Хотите избавиться от гнусного Тирана? Курение и любовь, вот лучший рецепт.

— А если я откажусь?

— Откажетесь? — визор захрипел: наверное, сбой акустики. — Не будете курить, сделаем вам укольчик травяной вытяжки. Не будете любить, возьмём у вас сперму для искусственного осеменения. Я что, цацкаться с вами должен? Вы — алмаз, драгоценный камень неслыханных размеров. Вы — случайность, подарившая уникальную возможность. И мы будем гранить этот упрямый алмаз, превращая его в бриллиант. Будем зажимать вас в тиски, орудовать борами и шлифовальными дисками! Вы у нас засверкаете! А когда вы засверкаете, вы поймёте, что это — меньшее, что вы в силах сделать для Ларгитаса. Для родины, которая вас вырастила, дала образование, развила ваш уникальный талант, позволила жить припеваючи, ни о чём не заботясь! Скажете, я перегибаю палку? Нет, мне просто надоело вас уговаривать. Сперва во время полёта, теперь здесь, в спальне… Я вам кто, кавалер Сандерсон? Нянька? Сиделка? Гувернёр?!

— Вот! — Гюнтер схватил готовую самокрутку. — Нате!

Не обращая внимания на готовую разрыдаться Сунгхари, он сунул самокрутку в рот и поджёг её зажигалкой. Глубоко затянулся: раз, другой, третий. Окутался облаком дыма:

— Нате! Подавитесь!

Не понимая, радоваться ей или горевать от такой специфической уступчивости «золотого шанса», Сунгхари понесла ко рту вторую самокрутку, лизнула край, собираясь заклеить её — вернее, попыталась лизнуть. Губы девушки тряслись, руки — тоже, она промахивалась, тыкала самокруткой в нос, в подбородок.

— Нате!

— Ну как? — с нервным интересом спросил Тиран.

Гюнтер упал на кровать:

— Никак. Никакого эффекта.

— Уверены?

— Абсолютно. А вы уверены, что вывезли с Шадрувана ту самую траву?

— Абсолютно.

— Тогда почему я ничего не чувствую? В горле першит, и всё.

— Подойдите к визору.

— Зачем?

— Подойдите и включите конфидент-поле. Третий справа сенсор на панели.

Когда конфидент-поле окутало визор и Гюнтера, топчущегося у подставки, сделав разговор неслышным для брамайни, Тиран устало продолжил:

— «Путанка» не дает эффекта вне зоны Саркофага. Даже внутри зоны — чем ближе к краю, тем эффект слабее. Закури «путанку» на том же Шадруване, но в горах или на побережье — толку ноль. Что тогда говорить о Ларгитасе? Говорите, в горле першит? Выпейте водички. Докурите до конца, и выпейте водички.

— Что за чушь? — изумился Гюнтер. Он чувствовал себя героем скверной комедии. — Зачем мне докуривать, зачем курить вообще, если мы заранее знаем, что эффекта нет?!

Тиран вздохнул: