Отщепенцы

Зима вступила в свои права как-то так сразу и масштабно. Вроде бы вот только Ян задумчиво вглядывался в потерявшую краски, безжизненную даль, выпуская струи сигаретного дыма в остывший, неподвижный воздух, как вдруг раз – и крупные хлопья снега сильно сокращают видимость, кружась в хаотичном порядке, и устилают землю красивым белоснежным покрывалом. Он поехал менять резину фургона на зимнюю, заодно проведать Беркутовых. У сестры заметно округлился животик. Ее красота ничуть не увяла, ее постоянно тянет на соленое, волосы стали расти быстрее и еще тридцать три приметы, по которым она определила еще до УЗИ, что будет мальчик. Пожалуй, чрезмерное любопытство и непрерывную болтовню тоже можно отнести к этим приметам. Пока он пил чай с манником на кухне в их новом доме, она успела поведать ему родословную Беркутова и выразить надежду, что сын пойдет в его породу, а также сосватала ему свою подругу, с которой он хоть и был уже знаком.

– Знаешь, родной, я очень надеюсь, что этот свой день рождения ты отметишь в кругу твоей семьи, и с нами же останешься встречать Новый год! Народу будет немного, как раз, как ты любишь. Помнишь Ирину? Она была на свадьбе. Как она тебе?

– Ровно, – пожал плечами Ян.

– Так вот она тоже приедет к нам. Она дама интересная, умная, не обделена красотой и к тому же свободная. Думаю, вы вполне могли бы спеться, – Инна задумчиво глядела на брата поверх своей чашки чая, что держала в руках, уперев локти на стол. Ян поперхнулся чаем и закашлялся:

– Акстись, матушка, в сваты записываться!

– Почему нет? Два замечательных, близких мне человека ходят по свету неприкаянные.

– Если она такая замечательная, что ж до сих пор одна?

– Характер у нее непростой, но ты справишься!

– Ага, разбег возьму! – хмыкнул в ответ брат.

– Не ёрничай, – осадила сестра. Она поставила чашку на стол и в упор посмотрела на него своими большими серо-зелеными глазами, – Ты ведь не собираешься всю жизнь так и прожить, один одинешенек? Я считаю, Ирина составит тебе достойную пару. Только она ммм… чересчур независимая и самостоятельная, что ли, но все женщины в тайне хотят, чтобы их покорили, и она не исключение.

Ростовских клацнул языком:

– Ишь, как ты запела. И «бабочкой» ты научилась владеть, чтоб покорность свою показывать, как сейчас помню. Кстати, Беркутову «помахала крылышками», когда он культяпки свои распускать начал?

– Не передергивай! – Инна наградила еще одним строгим взглядом, но легкой улыбки сдержать не смогла. – А насчет Ирины я вполне серьезно!

– Спасибо тебе, конечно, заботушка, но я как-то пасс.

– Отчего так? Уж не поставил ли ты крест на себе?

– Не интересна ему твоя тётя лекарь, ему поскромнее да помоложе подавай, – вклинился в разговор Зак, только зашедший в кухню. Он снимал верхнюю одежду в прихожей и потому слышал их разговор.

– Неужели? – всерьез заинтересовалась Инна, даже обернулась к нему. – И кто это?

– Ну, как кто? Вспомни застенчивую служительницу Бога небесной красоты.

Сообразив, к чему клонит муж, Инна посмотрела на брата, как на совратителя малолетних:

– Ян, она же послушница монастыря! Как ты можешь?!

Ростовских отставил кружку, чтобы опровергнуть обвинения сестры, но не успел.

– Ну и что? Даже монахини могут возвратиться в обычный мир из своего духовенства, а уж послушницы тем более, – экспертно заявил Захар.

– Вот как? Интересно, – протянула Инна, – я и не знала! Что ж, весьма недурственный выбор, брат.

Ростовских снова открыл рот, чтобы разубедить сестру от этой надуманной белиберды. Он вообще не понял, как они так быстро и, главное, без его участия сумели чуть ли не женить его на Софии.

– Ты говорил ей о своих чувствах? А она проявляет к тебе ответную симпатию? Остальные в монастыре в курсе за ваши отношения? Не противятся неизбежному? – в предвкушении затараторила Инна и всем корпусом, насколько позволял живот, подалась к нему через стол.

– Стоп! – затормозил Ян несмолкаемую сестру, выставив перед собой раскрытые ладони. – Вы оба – чокнулись, если надумали себе такую чушь несусветную! Она живет своей жизнью, я – своей. Точка! – Ян переводил серьезный взгляд с одного на другого. Инна, скорчив печальную моську, сразу приуныла, а Зак остался при своем мнении, но предусмотрительно промолчал.

– Так как насчет праздников? Ты приедешь к нам? – по новой завела пластинку сестра. Ростовских просек, что еще одного штурма он вряд ли выдержит.

– Постараюсь, но обещать не могу. – Он встал, поцеловал Инну в лоб и предпочел ретироваться от любимой, но слишком уж приставучей, сестры. Беркутов пошел проводить его, заодно узнать, нет ли нареканий на пикап.

– Фургон отличный, грех жаловаться, – успокоил тот его.

– Тогда почаще заезжай в гости, не стесняйся. Инна переживает за тебя, мол, совсем один да в такой глуши.

– Ну, уж не совсем один, – заговорчески подмигнул Ян.

– Ах ты, хитрый лис, – тихо пожурил его Зак, но крамольническая улыбка расползалась и на его мордахе. Мужчины попрощались, и всю обратную дорогу Яна не покидали мысли о Софии.