Отщепенцы

Он остановился у окна, окинул город пустым равнодушным взглядом. Посмотрел в небо, такое же серое и пасмурное, как его глаза. «Если ты там есть, бог, в которого свято верит моя жена и которому она без устали молится. Если ты все видишь и все знаешь, убереги мою девочку, спаси и сохрани ее. Помоги мне ее найти, подскажи, направь!» Ростовских сам до конца отказывался верить, что произнес эту скупую, но вопиющую по своему смыслу речь, обращаясь туда, наверх, к богу.

Потом еще много речей было произнесено в его адрес, от разгневанных обвинений до унизительных прошений. В какой-то момент ему показалось, что он тронулся умом. Плевать. Что угодно, лишь бы вернуть Софию. Он, этот замкнутый, необщительный одиночка, настолько прикипел к ней, к другому человеку, что не представлял больше жизни без нее. Да и была ли жизнь до нее? Была скудная, невзрачная пародия на нее. Только с приходом Софии в его конченное никчемное существование, в его жизни появился смысл, желания обрели очертания и цели стали досягаемыми. И все – ради нее! А теперь… где она?!?? Он задыхался без нее, словно враз весь воздух отобрали. Ненавидел себя за то, что не уберег ее. Проклинал весь гребанный мир за такую подлую несправедливость.

Ближе к вечеру заставил себя выйти поесть и купить сигарет. Зак строго настрого велел тому сидеть и не рыпаться без его отмашки. Да Ян и сам просекал, что может напортачить поддавшись своему порыву, спугнуть, потерять хотя бы то, что уже есть.

Беркутов вернулся поздно вечером. Ростовских почудилось, что от него повеяло алкоголем.

– Что-то узнал? – с ходу налетел на него.

– Пока только зацепки. Завтра картина должна проясниться.

Вот дерьмо! Завтра?!? Еще целый день трепать себе нервы безызвестностью?!!

– Завтра я иду с тобой, – безапелляционно заявил Ян.

– Так себе идея…

– Плевать! Мне осточертело бездействие и эти… гребные стены! Я свихнусь, если останусь здесь… Так что стало известно?

Захар, не раздеваясь, прошел в комнату и уселся в кресло.

– Я весь день терся с местным мотоклубом, типа хочу пополнить их ряды, глаза мозолил их президенту. Вроде зацепился. По крайней мере, предложили завтра прийти в закрытый клуб, познакомиться поближе, все дела. Один перец проболтался, что на днях там будут проводиться нелегальные бои. Короче хочу съездить туда.

– С чего ты решил, что тип, который нам нужен, может быть там? – Ян уселся напротив.

– Это элитный дорогой клуб для привилегированного общества, как мне объяснили. Подозреваю, чел принадлежит именно к такому классу. Вряд ли какие-то сошки осмелились так нагло взять и украсть человека. – Верно, Ян тоже об этом думал. – Да и номера такие «элитные» простым смертным не выдают, – и это верно. – Прочешу номера тачек на стоянке, чай, найду знакомые.

– Не факт, – с сомнением протянул Ян. – Чел может на такси пригнать.

– Неа. Это закрытое место, чужих туда не пускают.

– А ты прям свой в доску!

– Я ж говорю, весь день с ними торчал.

Ростовских размышлял вслух:

– Положим, бои. Она-то каким боком к ним причастна?

– Погоди ты! Сначала надо пронюхать причастен ли владелец той тачки.

Ян ненадолго задумался и выдал:

– Значит, представишь меня, как своего бойца. Наверняка от тебя потребуют как минимум ставок, если не участия, чтобы доказать, что ты достоин носить цвета их клуба или какой там еще чепухой маются байкеры?

Захар беззлобно усмехнулся:

– Яйцами меряются все живое, наделенное ими, вне зависимости от увлечений, пристрастий и прочих внешних факторов, друг мой.

– Да чем от тебя разит? Ты пил что ли?

– Не пил, а втирался в доверие! – Беркутов закурил. – Теперь давай продумаем план действий на завтра, раз уж ты со мной намылился.

Место, куда приехали парни по назначенному адресу, было запущенным клочком земли на окраине города с заброшенным здоровенным амбаром и окруженным по периметру глухим забором. На пропускном пункте их стопорнул охранник, потребовав пригласительный, которого естественно у Захара не оказалось. Набрал нового приятеля – Отто – и тот пообещал встретить. Прождали недолго, минут пятнадцать. За это время Ростовских внимательным взглядом просканировал местность, подмечая все мелочи и штрихи. Так, на всякий пожарный. Вышедший встречать их мужичок невысокого роста, с пузиком, но с непременным атрибутом любого уважающего себя члена мотоклуба – жилеткой с цветами, нахмурился, увидев «чужака».

– Спокуха, браток, – успокоил его Зак. – Слыхал, здесь бои будут. Я махаться не стану – породой не вышел, да и шкуру портить в ломы, а этот верзила для того и родился. Ты только глянь на него – там же на морде все написано.

Ростовских волком смотрел на Отто, а тот, в свою очередь, недобро прищурившись, подозрительно спросил Захара:

– Откуда чухнул за бои?

– Птичка пропела, а я не будь дураком возьми да и прислушайся. Или в клуб только недалеких дебилоидов принимают? Тогда, сорян, нам не по пути, – пошел ва-банк Беркутов, начиная разворачиваться.

– Не горячись, мужик, – пошел на мировую Отто. – Двигай за мной, и бойца своего захвати.