Отшельник

Придя в себя от первого впечатления, отец Игорь осмотрелся дальше. Все, кто был в помещении, молились перед нечто таким, что, видимо, им напоминало Распятие, Голгофу: грубо сбитый из двух обрезанных жердей крест, увенчанный сверху клубком колючек, символизировавших терновый венец, а по краям вбиты старые кованные гвозди. По всем стенам висели иконы вперемежку с портретами царей, вождей, исторических личностей и странными изображениями, своим стилем и сюжетами больше походившими на сюрреалистические фантазии неизвестного автора, объединившие, казалось, несоединимое: лики святых и гримасы обезумевших людей, библейские сюжеты и откровенно содомские сцены, предметы церковной утвари и обрывки каких-то афиш, бутылочных этикеток, поздравительных открыток… Чтобы понять смысл этих сюжетов, видимо, надо было подняться над здравым рассудком, вызвать поток адекватных ассоциаций, психических реакций, безумных фантазий. Здешние же обитатели страстно взирали на них, молились, взывали к ним. Эти картины были оправлены в грубо сколоченные рамы и висели беспорядочно на всех стенах.

— Господи, помилуй… — крестясь, прошептал отец Игорь.

Полина же, тихонько тронув его, прошептала, млея от восторга:

— Ну, как вам?.. Я же говорила: подвижники, святые люди…

Отец Игорь ничего не ответил, продолжая наблюдать за всем происходящим. Впереди всех молящихся стоял и руководил всеми немолодой мужчина с длинной седой бородой, такими же длинными седыми волосами, в подпоясанной холщовой рубахе и тоже босиком. Он больше напоминал дирижера, который командовал «оркестром» голосов и звуков лежащей у его ног паствы.

— Восплачем пред Распятым! — громко возгласил он, воздев руки ко кресту. — Омоем скверну душ наших!

И тут же масса распластанных в беззвучной молитве людей превратилась в щетину из поднятых рук: судорожно дрожащих, заломленных, скрюченных, худых, грязных. А над нею раздался истошный вой, который привел отца Игоря в оцепенение. Полина же, напротив, в одном порыве со всеми тоже рухнула на колени и, воздев руки, заголосила, обливаясь слезами:

— Господи-и-и-и!.. Пощади, помилуй меня, гре-е-е-шную-ю-ю!..

Но тут бородатый «дирижер» одним взмахом руки прекратил это «соборное» рыдание, возгласив:

— Защитим себя, братия, от всякого врага и супостата, иже ходит, аки рыкающий лев, ища кого поглотить.

И, снова воздев руки, уже сам стал просить, пока остальные начали судорожно перебирать узелки своих четок:

— Молитву сию даю Единому Богу, яко да подобает всем человеком православным спасение в дому том, в нем же живет святая сия молитва, яже написана на семидесяти двух языках, да разрешится: или в море, или в потоке, или во источнице, или в кладезе, или в стене да разрешится; или в притворе, или в ходу, или в горах, или в пропастях земных, или в корне, или в древе, или в листве да разрешится; или в нивах, в виноградах, или в траве, или в бане, или в коже рыбной, змеиной или плотской, или в глазах, или в головных убрусьях, или в постели, или во обрезании ногтей ручных или ножных, в крови горячей или во очию, или в ушию, или в мозгу, или под мозгом, или в плещу, или между и лещами, или в голенях, или в ноге и руке да разрешится; или во чреве, или в кости, или в жилах, или в естественных пределах да разрешится; или в злате, серебре, меди, железе, олове, свинце, воске, или в морских гадах, или в летающих по воздуху, или в хартиях, или в черниле да разрешится. Иже двух язык лукавых Мару-Салахмару и Решихору, аще прогоняю имя тихое Елизиду от рабов Божиих, здесь с нами молящихся…

Обомлевший от такой «молитвы», отец Игорь теперь ясно видел, что за дух объединял этих несчастных, затравленных людей, витал над ними, доводя до совершенного исступления. Да и сам этот «молебен» больше был похож на технику наведения транса, умело совершаемую бородатым и косматым «дирижером», который продолжал и продолжал взывать к двум черным перекладинам:

— Помилуй и спаси рабов Твоих, здесь предстоящих и молящихся, да не прикоснется к ним, ни к дому, ни в вечерний час, ни в утренний, ни в день, ни в полу нощи, сохрани, Господи, от воздушных, нагорных, тартарных, водяных, лесовых, дворовых бесов. Словом Господним утвердися небо и земля, молитвами Пречистыя Ти Матере и всех святых Небесных Сил Безплотных Твоих, Архангел и всех святых, от века Тебе благоугодивших, иже Ты, Вседержителю Господи, ограждением и силою Честнаго и Животворящаго Креста Господня, да будут свободны рабы Твои, и да будет посрамлено лукавство всею небесною силою во славу Господа нашего Иисуса Христа, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

И снова команда:

— Восплачем пред Распятым! Омоем скверну грешных душ наших!

А в ответ — стенания, плач, истошные вопли, воздетые судорожные руки…