Отшельники. Клан Заката. Книга вторая. Отшельник

Маше страшно, и в то же время, обреченности нет, несмотря на положение. Только слепая вера, что все обойдется. Хм… Мне б ее уверенность.

Раненый воин, напряженно обдумывает что-то, стараясь терпеть боль. Вот чего в его эмоциях нет, так это страха. Раздражение, сожаление, но не страх. И еще боль…

— Марк, не глупи. — Воин говорит медленно, с трудом выдавливая из себя слова. — Тебе все равно не уйти. Сдайся, и, обещаю, отпущу девчонку. Не мы, так другие найдут.

Я ведь почти поверил. Точнее, поверил бы если бы не чувствовал фальшь в его словах. Не отпустит… Да и я не сдамся. Надо что-то делать, срочно. Чувствую, еще совсем немного, и наступит откат. И так с огромным трудом получается удерживать разум в отчужденном состоянии.

Нет, один вариант я вижу. Но… У меня есть вопросы к пограничникам. Очень много вопросов. Например, откуда они знают мое имя. В принципе, могли расспросить в общине. Только тогда они бы за нами не успели сюда так быстро. Нет… Эти двое явно вышли сразу за нами. Только зачем? Тоже вопрос. И последний — кто другие, придут за мной?

Время утекает, отмеряемое каплями крови, падающими с повисшей плетью правой руки воина. Глаза в глаза. Миг. Решение — жить ему или умереть. Один рывок и все. Жалко ли мне его? Ответ отрицательный. Не воспринимаю я того, кто прикрывается девушкой, как воина. Да что там, я даже как человека воспринимать не могу. Падаль…

Что такое, видимо отразилось в моих глазах, потому что пограничник резко отталкивает девушку в сторону, выхватывая здоровой рукой кинжал из-за пояса. Но в атаку не бросается, чуть отшагивая в сторону. Опытный боец… Причем, что такое знакомое прослеживается в его движениях.

Если долго тренируешься драться, хоть в рукопашную, хоть на клинках, учишься оценивать противника по первому же движению. Положение тела, напряжение мышц, общая пластика.

Пограничник, изготовившийся к бою, опытен. И обучен великолепно. В честной схватке, мне ничего не светит. Вообще ничего, несмотря на его ранение и то, что я вооружен шпагой, а он кинжалом. Стоит мне начать атаку — проигрыш. Мда… Ситуация, хуже, чем была, когда он Машей прикрывался.

Надо было бить, пока была возможность. Побоялся задеть девушку. Кстати, что с ней? Скашиваю глаза чуть в сторону — Маша, упав после толчка, благоразумно не стала подниматься на ноги, а отползла к стене, вжавшись в нее всем телом. Умница.

Да уж… Время идет. Выиграет тот, кто продержится дольше. Я в своем медитативном состоянии, или он, слабеющий из-за потери крови.

— Ничья? — Усмехнувшись, раненый воин, опускает кинжал, бросая его на землю.

Э… Не понял. Он что не понимает, что теперь я его без проблем заколю? Прислушиваюсь к его эмоциям… Обреченность, усталость и напряжение. Странно, но только его боли не чувствуется, хотя стилет в плече все так же торчит.

В глазах резко темнеет. Чисто интуитивно отдергиваю шпагу в сторону, чтобы опереться на нее, но это помогает плохо. Горло спящему пограничнику не перерезал надеюсь? Пытаюсь удержать равновесие, но не получается. Руки и ноги будто ватные, мир вокруг меня срывается с места, и заводит хоровод. Откат, будь он не ладен… Как не вовремя-то. Не ничья… Проигрыш. Последнее, что я понимаю, перед тем как грохнуться на холодную землю, пропитанную кровью. Надо было бить…

***

— Остап… Четыреста золотых. Сам подумай. — Чей-то раздраженный голос пробивается словно сквозь вату, отдаваясь эхом в гудящей голове.

— Нет. Сань, я сказал, что мы не будем его сдавать. Ай! — А этот голос я узнаю сразу. Тот самый воин, которому я стилет в плечо загнал.

— Дядь Остап, потерпите, я повязку затяну. Недолго осталось. — Это уже Маша.

Да что происходит черт подери? Я же помню, как меня накрыл откат, и я… Ну, видимо потерял сознание. Пытаюсь двинуться, но ничего не получается. Руки и ноги стянуты веревкой, или ремнем, причем похоже давно, потому что, отзываясь на попытку напрячься, в конечности будто тысячу игл одновременно вонзили.

Сжимаю зубы, сдерживая готовый сорваться стон. Вроде, никто еще не заметил, что я пришел в себя, и пока не стоит афишировать данный факт. А вот глаза приоткрою, совсем чуть-чуть, чтобы оценить обстановку.

— Остап, почему? Ты же сам говорил, что деньги хорошие, да и теперь мы точно знаем, что он менталист. Почему ты так упорствуешь в своем нежелании передать парня в Управу? — Так, это тот самый пограничник, которого мне удалось усыпить. Стоит, оперевшись о печь спиной, сложив руки на груди. — Ладно, девчонка, за нее не платят. Но парень-то… Сколько человек он отправил на тот свет? Думаешь, в том взрыве, который мы видели никто не пострадал? Он же настоящий убийца. Безжалостный и беспощадный. Сложись по-иному, и мы бы сейчас с тобой тут не разговаривали.

Хм, получается, за меня назначена награда в четыре сотни золотых, причем городской Управой, если я правильно понял. Хотя, как неправильно понять, если все прямым текстом сказано. Мда… Весело. Я-то думал, что мне только от мести герцога надо скрываться, а тут вот как получается… Не хорошо. Причем это еще мягко сказано…