Отшельники. Клан Заката. Книга вторая. Отшельник

Что там Илья болтал? Типа я мертвяк и пожиратель? Чувствую, еще немного, и… Нет, пожирателем то не стану, но вот озверею это точно. И уже никак меня не получится разжалобить. Даже у Маши.

Собственно, именно девушка и стала причиной, почему я щажу сейчас хозяина кабинета. Видимо, когда я вписался головой в лицо Ильи, заклинание, заморозившее ее в одной позе, спало и она снова смогла двигаться.

Вот только, вопреки ожиданиям, не бросилась разнимать нас, а уселась на диван и закрыла лицо руками. Эмоции, которые я почувствовал, и остановили от рокового, для Ильи удара. Сожаление, желание остановить меня и в то же время, понимание, что я в своем праве.

Как-то так. Хотя, это очень упрощенное объяснение. Передать всю гамму эмоций, бушующих в этой маленькой, хрупкой и в то же время такой сильной девушке, передать словами сложно. Просто… Просто, я осознал, что этот Илья Богданыч, дорог ей. И… Не смог я его убить. Я ведь человек, в конце концов. Не этот самый пожиратель, высасывающий души людей и магов. Человек…

Размышляя, что делать дальше, меряю шагами кабинет. На Машу смотреть не хочется. Не то чтобы я на нее зол. Скорее, огорчен и разочарован. Ну, да ладно. Вон, отец, думаю, тоже мной не сильно доволен, после моих выкрутасов. Пить хочется, что прям вообще…

Как назло, вода вот она — на столе стоит, только вот взять мне ее нечем. Просить девушку не хочу. Потерплю. Но, черт побери, дальше то что? Не знаю. В ловушке оказался и без каких-либо идей, как действовать дальше. Еще и эти видения…

Илья понемногу очухивается, если судить по эмоциональному фону. Но не показывает, что пришел в себя. Лежит неподвижно, что-то замышляя. Нехорошее. Урод. Ну вот зачем было на меня нападать? Я ж просто хотел получить ответы на вопросы и объяснение не обоснованной предъявы.

А хозяину кабинета все неймется. Чувствую, как он напрягся, готовый к атаке. Ага, сейчас… Погоди. В два шага разбегаюсь, и все массой приземляюсь на колено. Хруст и новый крик.

Нечего тут…

— Марк. — Тихий оклик Маши не сразу и расслышать можно из-за крика Ильи, корчащегося от боли на полу.

Он меня конкретно выбешивает. Нет бы лежат и ждать, пока я думаю. Замышляет чего-то, сволочь. На! Ребра еще целые? Так я это исправлю. А пока, чтоб еще чего не удумал, короткими, не злыми и не особо сильными пинками, разминаю корчащееся на полу тело. Профилактику провожу, так сказать.

— Марк! — Чуть громче, снова зовет меня Маша.

— Что? — Не прерывая своего занятия, все же решаю откликнуться.

— Прекрати. Хватит.

— В смысле хватит? — Наступаю на кисть здоровой руки Ильи, которой он пытается что-то нащупать на полу. По голове больше не бью. Он и так едва в сознании держится. Выключится и боль не будет чувствовать.

— Не надо его бить.

— Так я и не бью. — Пожимаю плечами и примериваюсь бедру пока еще неповрежденной ноги Ильи. — Я воспитываю.

— Марк… Ну, пожалуйста…

— Что пожалуйста? Маша? Что? — Прекращаю пинать потерявшего все же сознание Ильи и спокойно поворачиваюсь к ней. — Почему он вообще напал на меня? Я разве сделал ему что-то плохое? Всего лишь хотел, да и сейчас хочу, чтобы мне, кто-нибудь объяснил, что происходит.

— Марк…

— Марк, Марк. — Передразниваю. — Я уже почти шестнадцать лет Марк!

— Марк, послушай… — В интонациях Маши мелькает легкий испуг, который она тут же давит, сосредоточившись на чем-то. Жаль, мысли читать не могу, только эмоции. Очень мне интересно, что же в голове у этой девушки, которую я искренне считал своим единственным другом. Нет, пожалуй, и сейчас считаю, но… Но уже не доверяю. — Ты же не такой… Я знаю… Не злись. Успокойся, пожалуйста.

— Не такой… — Внезапно, я и правда успокаиваюсь. Ноет рука, пить хочется все сильнее. Поморщившись, прекращаю бесцельное брожение по кабинету и усаживаюсь на стол, как до этого сидел Илья. — Не такой — это какой? Не пожиратель? Так это я и без тебя знаю. Не обычный человек? Тоже не новость. Лет с пяти, каждый, кто был рядом, постоянно мне напоминал о том, что я эмпат и менталист, и нужно быть максимально осторожным. Какой я? Не такой…

— Не злой. Ты добрый. Я же знаю… — Маша что-то совсем угасает. Неуверенность приходит на смену сосредоточенности. Видимо, не ожидала, что я так резко успокоюсь.

— Добрый… — Задумчиво мотаю ногами. — С чего ты это взяла?

— Ну… ты же всегда был ко мне добр. И это…

— Вот именно — к тебе. Ты думаешь, я жалею о тех, кто погиб при взрыве в твоем доме? Или о том ростовщике? Или может об убийце на заводе? Нисколько. Мне жаль дядю Мартына. Правда, жаль. Жаль, твою собаку, но… Я не добрый. — Перебиваю. — Маш… ты мой единственный друг. Была…

— Почему была? А сейчас?