Отставник

В стране во время войны выбило много мужчин, осталось много вдов, сирот и девушек, которым не за кого идти замуж. Кому как не государыне решать эти вопросы? Еще до ее знакомства с женихом тайная специальная комиссия при Иностранных дел коллегии наметила план действий. В плане много пунктов. Одним из них ей настоятельно советовали открыть и содержать на собственный кошт небольшой приют для благородных девиц, отцы которых погибли в боях. И другой, побольше, для сироток-простолюдинок павших ветеранов. Так лучше, чем от себя пенсии и вспомоществования раздавать, да и не столь дорого выйдет. И народ оценит, и недовольных будет меньше. А выросшим сироткам можно будет дать приданое и пристроить в жены нужным людям. Или до поры поставить на должность. И девочкам польза, и великой герцогине опора.

В плане присутствовали и другие пункты, но большинство ей не показали за ненадобностью. Лаура точно знала, к кому из свиты ей нужно обратиться, если возникнет непонятный вопрос. Она даже подозревала, что у папы нашлись верные люди среди придворных мужа, которые по мере сил и возможностей распускали о новой правительнице лестные слухи и собирали дворцовые сплетни.

Местные девицы прислали кучу прошений о принятии на службу в свиту. Наверняка основываясь на выводах этих лазутчиков, статс-дама дала свои комментарии. Да и самой любопытно знать подноготную окружающих людей.

Раньше ее с личными делами придворных редко знакомили, разве иногда выписки и рефераты давали почитать. Даже про Стахушку почти ничего не показали. Хотя с ним-то понятно, он молодой, про него пока ничего такого нет. Обычная жизнь в обычной семье.

Из задумчивости Лауру вывел голос мужа.

– Дорогая, последний танец. Ты пройдешь его со мной?

– Конечно, милый!

К сожалению, первый выход в свет оказался слишком официальным – всего три танца с мужем и еще два с незнакомыми местными кавалерами. Да и те могли только отпускать дежурные комплименты с приклеенными улыбками. Как жаль, что не состоялся Розовый бал! Как бы она там блеснула! Первый танец со своим рыцарем. Стах танцует хорошо, но не слишком. Как раз, чтобы не затмевать достоинства партнерши.

– Эдмунд! Что ты говоришь, бал прекрасен! Особенно когда я танцую с тобой. Клянусь, это лучший выход в свет из всех, где я была!

Молодая женщина про себя усмехнулась. «И ведь совсем не соврала. Это действительно мой лучший бал, к тому же первый и единственный».

Микаэла

Микаэла за столом что-то высчитывала на бумажке. Вообще-то она в уме без ошибок складывает, вычитает, делит и умножает числа из любой ведомости, у нее еще куча забот, ей пора встречать мужа с королевского бала, но она не может оторваться от маленького календарика, снова и снова пытаясь проверить очевидное. Черная рука подает стакан, и служанка снисходительно советует:

– Глупая, глупая женщина! Выпей это, успокойся и перестань заниматься глупостями! Ты – икбал, счастливая. Ты носишь ребенка, а я буду следить, чтобы выносила его сильным, здоровым и родила в положенное время.

– Я… правда? А муж знает?

– Наш господин великой мудрости волшебник. Что он знает, не нам, ничтожным, судить. Но если ты хочешь обрадовать господина, когда увидишь, расскажи ему о своем положении.

– Это точно? Не может быть ошибки?

– Если я ошиблась, меня покарают. Высекут, наверное. Наш господин добр и не накажет сильнее свою верную служанку. Но если я не ошиблась, ты должна сделать мне подарок.

– Все, что захочешь!

– Молчи, глупая икбал! Не давай обещаний, которые слишком опасны! Я – нет, но мало ли что захотят получить другие? Колдуньи, особенно злые, могут потребовать твоего ребенка. Ведь ты обещаешь все, что захочешь! Помнишь, как хвасталась, что прекрасно владеешь кинжалом?

– Угу. И ты из десяти схваток победила во всех. Помню.

– Ты уже тогда обещала мне не болтать попусту, ведь кто-то может воспользоваться твоими словами.

– Я помню.

– Вот и молчи. Ты нежная, доверчивая, глупая. Тебя любили и баловали родители. В гареме такие не выживают и не поднимаются выше ранга одалыки. Я помогу, но учиться жизни тебе придется самой.

Тереза

Доверенные советники девочки, плюшевый мишка Стах и фарфоровая кукла Стеша сидели рядышком на столике. Главная помощница, а после проведенного ритуала привязки, и фамильяр Терезы, снежно-белая с разноцветными глазами Царапка лежала на коленях. Из-за котенкового возраста до звания «ее котейшество» она пока немного недотягивала, но и вульгарное «кошка» к ней неприменимо. Как компромисс, домашние величали ее уважительным титулом «котена».

– Царапка! Письмо я написала. Ты должна отнести его в папин кабинет и бросить в почтовую корзинку.

– Муррр…

– Никаких «потом». Я уже писала Стаху одно письмо, а папа его не отправил. Даже прочитал без разрешения. А письма девочек к их мальчикам читать нельзя! И не важно, что Стах пока не знает, что я его выбрала.

– Муррр?

– Да, ты прячешься, а когда все отвернутся, подкладываешь письмо.

– Муррр?!

– Никакой не огромный! А отнесешь в зубах.

– Муррр!

– Причем здесь собака? Не только собаки поноску носят. Но и хорошие кисоньки, когда их просит хозяйка.