Отставник

Хорошенький носик моей малышки очень хотел бы сунуться в наши с Лаурой дела, но я объяснил, что дворцовые секреты слишком опасны для непосвященных. Зайка поняла и не обиделась. Распечатал конверт, когда остался совсем один. Записка оказалась довольно длинной, но без подписи, видимо, раз обжегшись, принцесса стала осторожной. Даже если лист попадет в чужие руки, не сможет никого скомпрометировать. Содержание не слишком лестное для меня, смысл – прости и пойми, забудь, что было, мы не ровня, но я тебя никогда не забуду. Ты оказался полностью прав, действительно, моя участь сидеть на троне и милостиво править подданными, твоя – помогать мне в этом. Но сейчас по государственным соображениям нам необходимо держать между собой дистанцию. Деньги, оставленные на хранение, я заберу, ибо мне нужно создать репутацию милостивой и щедрой государыни.

Ожидаемо, хотя и несколько обидно. Милая принцесса становится милостивой владычицей, а о некоторых скользких фактах ей хочется забыть. Ладно, уйду в сторону и не буду отсвечивать. Если понадоблюсь, то вспомнит обо мне, а репутацию милостивой и щедрой бесплатно не приобретешь, особенно в разоренной войной стране.

Хорошо ли ради мужниного государства выжимать деньги из собственного герцогства? Трудно сказать, тут много подходов. С одной стороны, любовь зла, и всякие козлы этим пользуются. С другой, как сказал Анри Четвертый в моем старом мире, «Париж стоит мессы», а тут речь идет лишь о деньгах. С третьей, а почему за прихоти герцогини должно разоряться Зеленоземье?

И вообще, почему Эдмунд не хочет принять должность военного министра и встать во главе могучей армии Хаора, а Лаура блистать при роскошном дворе своего отца? Ведь есть же пример – ее светлость великая герцогиня Силестрия. Она государыня полностью независимой страны, но большую часть года проводила в Хаоре, в Желтом дворце. В дворцовой жизни играла далеко не последнюю скрипку, хотя и не первую. Увы! Плутарх насплетничал, что Цезарь по сему случаю сказал: «Лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме». И многие честолюбцы поддержали его. Наверное, Лауре перестала нравиться опека отца, и она сейчас захотела самостоятельности.

С Эдмундом понятно, Родина и Отчизна для него не пустые слова. Он многое сделал для удержания собственных земель, а вынужденный протекторат… Чем, собственно, мешает протекторат? После того как великое герцогство встанет на ноги, появятся планы отказаться от постылого покровительства, возможно, даже еще оставшись в прибытке. Герцогство жены и остров в колониях – чем не куш?

Как регулярно присутствующий на заседаниях Госсовета и лично наблюдающий за решением различных вопросов, могу сказать: я даже не карасик в мутных водах политики, а ершик. Удачливый, шустрый, но главное мое достоинство – малоинтересный рыбам покрупнее. Позже, при удачном стечении обстоятельств, могу получить славу мелкого, но колючего политика. Пока сам меня не тронешь, не уколешься. Эдмунд – щука, не маленькая и не большая. Зубастая, сухая и костистая. В меру опасная, но годная для фаршировки или на котлеты. Лагоз же и Торан плавали в этом пруду с детских лет и отращивали зубы под руководством лучших учителей. Их отнесу к сомам, которые не только других рыбешек схарчат на раз, но при случае и лягушкой закусят, и раком полакомятся, и моллюском не побрезгуют, а бывает, и птичкой, неудачно севшей на воду, пообедают.

Может, я ошибаюсь, но что-то мне кажется, что наш король-батюшка просчитал зятя на много ходов вперед. И как бы Эдмунд ни трепыхался, он уже висит у тестя на кукане. Лагоз считает, что делает все на благо дочери и государства, и совсем не хочет навсегда расставаться с землями. Хотя кто знает? Глядишь, найдется и у великого герцога пара неучтенных карт в рукаве.

Мое баронство полностью под Хаором. Нет, можно надувать щеки и пыжиться, но для самостоятельного государства у меня слишком плодородная, а потому доходная земля. Отбиться от быстрого набега или продержаться до подхода подмоги смогу, но не больше. Так что моя роль в семейной сцене маленькая, и лезть в политику, имея на руках мелкие карты, не стану – знаете ли, походя сожрут и не заметят.

Лидия

– Мамусик, хочешь, я тебе дам по одной баночке?

– Не надо. И сама не мажься. Прибереги для случая.

– Ну, когда он будет… А Стах мне еще пришлет, правда?

– Даже не думай! Никаких просьб к барону. Он и так согласился подарить тебе розу. Хватит!

– На весеннее равноденствие будем срезать?

– Да. Для девиц это лучший срок. Сразу полное действие цветка проявится.

– А потом…

– Никаких потом. Я написала барону. Не прямо, а так, намекнула, что до полных шестнадцати лет тебе о замужестве даже думать нельзя.

– Почему так долго?! Еще столько ждать!

– Ему и тогда еще рано жениться, но для появления наследника баронства могут сделать исключение. Думаю, отец пробьет решение Дворянского собрания. Если за это время парень не узнает тебя получше и не передумает связываться с такой оторвой.

– А я могу и без замужества, просто так ему бастардика родить. Или доченьку…