Отставник 2

— Приходил в сознание? — поинтересовался врач, внимательно изучая показатели последних данных медицинского сканирования.

— Не могу утверждать, но шевелился, пытался открыть глаза. А как вы предписали, сразу после окончания процедуры интенсивной терапии, ему наложили повязку с восстанавливающим сетчатку глаз раствором и переложили в другую капсулу. За всё время он ничего не произнёс, а сейчас находится в медикаментозной коме.

— Понятно. Увеличь продолжительность нахождения в капсуле на два с половиной часа и смени раствор А16 на А12. Да, вот ещё… Хотя, нет. На этом всё. Сначала посмотрим результат, — последнюю фразу доктор произнёс себе под нос, уходя из палаты, уставленной медицинскими капсулами. Он шёл по коридору к себе в ординаторскую, как встретил коллегу.

— О чём задумался уважаемый ашш Ано́сса Анеа́ва?

— О пациенте, что поступил три дня назад. Тот, что с переломанными конечностями и обожжённой сетчаткой глаз. Вы принимали его и назначали неотложные процедуры, помните его?

— Да, — ненадолго задумался перед ответом ашш Го́сса Вуас. Серьёзных больных, а тем более раненых, пересчитать по пальцам. Повреждёнными клонами, их даже ранеными не называли, занимается младший медицинский персонал под присмотром среднего звена, а каждый истинно живой, попавший в центральный госпиталь сил вторжения, стоит на специальном учёте и чуть ли не каждые двое суток составляется докладная об их здоровье. А тем более того, кого принимал лично он — заместитель главного врача госпиталя доктор ашш Госса, помнил достаточно хорошо. — Он прошёл назначенную процедуру интенсивной терапии? В сводке я не видел, что он скончался.

— Вы правы и понимаю ваше удивление. Он не только полностью прошёл назначенные процедуры, но и его тело и внутренние органы достаточно неплохо восстановились. Рефлексы в норме, вот только с глазами проблема и…

— И с головным мозгом? — опередил коллегу ашш Госса.

— Совершенно верно. Мозговая активность фиксируется, но, боюсь, он превратится в овощ. Каждый проведённый медкапсулой промежуточный тест головного мозга провален. Даже не знаю, как сообщать его родственникам о такой печальной новости.

— Понимаю. Тяжело будет его родным принять, что их брат или сын не способен мыслить, — согласился ашш Госса. Исходя из сложившейся практики, сообщали родственникам о поступлении в госпиталь только после того, как пациент пройдёт неотложные процедуры и вернётся в сознание, подтвердив свои мыслительные способности. Такова предосторожность была не напрасна и перешла в современность из далёкого прошлого, когда медицинские капсулы были не столь совершенны и технологически надёжны. Ранее бывали неоднократные случаи, когда аппарат показывает, что пациент успешно прошёл процедуры регенерации и восстановления, но через короткий промежуток времени, после того как извлекался из медкапсулы, становился отрешённым, не реагировал на звуковые раздражители и мог выполнять только несложные действия, утоляя естественные надобности, как есть, пить и прочее, что способен делать не только клон, но и любое другое животное, а вот связно говорить, излагать свои мысли… он даже не мог читать или писать. И чтобы не обрекать семью на уход за беспомощным существом и не тратить на него ресурсы, родственникам сообщали о его гибели, предавая тело погребению.

— Я назначил ему курс восстановительной терапии с упором на глаза. Они оказались повреждены сильнее, чем оказалось.

— Думаете, поможет? Но ведь глазные нервы напрямую не связаны с головным мозгом и…

— Дополнительные сутки восстановительных процедур будут нелишними, — прервал коллегу главный врач, — а завтра посмотрим.

— Соглашусь с вами, коллега. Это, насколько помню, первый за последние два года такой трагический случай.

Главный врач не стал отвечать на замечание коллеги. Он коротко кивнул и направился дальше по своим делам. В уме сделал себе пометку, дать задание медперсоналу проверить капсулу, в которой находился проблемный пациент, а в случае необходимости поставить её на консервацию. Вдруг дело именно в медицинском оборудовании, а не в выбранных методах и способах лечения. В обязанности ашш Аносса, как главного врача госпиталя, входил постоянный контроль назначенных процедур. Проверка по базе данных аналогичных случаев, но похожей ситуации за долгие годы накопленных знаний зафиксировано не было, но данный факт не ставил его в тупик. Практически каждый случай травмы или ранения уникален. Со своими особенностями и специфическими отклонениями от заложенного в программе лечения медицинской капсулы. Но для этого и существует врач высшего звена, что проводит корректировку программы лечения, под конкретный случай.