Отставник

— Можно, номер у вас есть. Это служебный телефон. Позвонив, вам ответят на все вопросы касаемые воспитанника.

— Мы тут вещи собрали, игрушки… они в машине остались.

— На первое время вещи пригодятся, оставляйте. И если есть любимая игрушка, а остальное — лишнее. Вам нужно время попрощаться?

— Да, — ответил Сергей. Теперь до него дошло, что с большой долей вероятности Генку больше не увидит. Оставалось ещё много вопросов, но в голове всё смешалось. Пока ехал он проговаривал их, а сейчас растерялся. Первоначально у него было желание взять с собой жену, но, когда договаривались о встрече, настоятельно рекомендовали не брать в качестве сопровождающих лиц с сильным эмоциональным фоном и ему пришлось ехать одному.

Дверь кабинета раскрылась, Сергей вышел. Мальчонка продолжал сидеть в коридоре с интересом разглядывая развешанные на стенах постеры. Сергей обратил внимание на красочно оформленные, больше походившие на произведение искусства плакаты. Они в неназойливой форме, в картинках, рассказывали-показывали устройство Вселенной, правила личной гигиены и ещё много чего, но тут мальчонка спрыгнул с дивана и подошёл к нему.

— Дядя Серёж, ты уезжаешь?

— Да, мне пора. Сейчас выйдет Валентина Сергеевна… — как трудно сказать пацану, что он останется тут… один, в незнакомом, чужом доме. Пусть будет обут, одет, накормлен и под присмотром, но… один. В принципе, как и эти больше полугода, что прошли с гибели его родителей Генка оставался один. Он не реагировал на ненавязчивые предложения остаться с кем в семье, но иногда играл с ребятишками — детьми офицерско-сержантского состава. Но не надо быть провидцем, что Генка — этот пацанёнок шести лет отроду выбрал для себя судьбу. Его и отговаривали, и упрашивали, но не по годам быстро повзрослевший ребёнок стоял на своём. И сейчас, вместо того, чтобы ныть или упрашивать его не оставлять в чужом доме, он стоял и спокойно смотрел своими невинными, но серьёзными глазами на Сергея. — В машине твои вещи, пойдём заберём.

— Хорошо.

Они вышли, прошли немного и оказались на крытой парковке. Сергей всё время, что они шагали по ухоженным дорожкам, ожидал, что вот-вот Генка кинется к нему, сожмёт руку и скажет: «Дядя Серёж, забери меня», но они шли молча. Генка с интересом глазел по сторонам, а на душе Сергея кошки скреблись.

— Давай посмотрим, что тут нам собрали, — открыв багажник, с трудом произнёс офицер, — твои любимые игрушки, берёшь?

— Нет, — недолго подумав, ответил Гена, — мне папа с мамой портфель купили, его возьму. Мы его брали, я видел. Он где-то здесь.

— Портфель. Вот он. Что-то тяжёлый.

— Там всё, что нужно к первому классу, кроме учебников. Их не успели купить.

— Ничего страшного, в школу тебе осенью, а сейчас только весна.

— Лето скоро. Через месяц.

— Верно. Так, что тут ещё. Это зимние вещи, это…

— Добрый день Гена, — от неожиданности Сергей уронил обратно в багажник взятый пакет с вещами. Рядом стояла Валентина Сергеевна. Она подошла очень тихо, что офицер не заметил.

— Здравствуйте, — ответил пацанёнок, пытаясь открыть замок портфеля.

— Сергей Петрович, вы всё? Обед скоро. Хотела успеть представить Гену ребятам.

— Да-да. Минутку. Ген, что ещё? Тут много чего собрали…

— Дядя Серёж, не надо ничего. Что хотел, я взял, — перехватывая с правой руки в левую портфель, ответил Гена и протянул свободную руку. — Папа говорил, что здороваться и прощаться у офицеров принято отданием чести, но я не офицер и… спасибо за всё дядя Серёжа и тёте Тане, и тёте Лене, и тёте Кате. Пусть они не плачут по ночам. Всё будет хорошо.

Паренёк стоял с протянутой для рукопожатия рукой. Сергей в ответ выпрямился, отдал честь и протянул руку. На удивление рукопожатие у ребёнка оказалось крепкое, уверенное.

— Ну что Ген, пойдём? Знаешь, кто я?

— Знаю. Вы Валентина Сергеевна. Главная тут, как командир в части.

— Верно, — вновь улыбнулась директриса, — Сергей Петрович, мы пойдём, а вас как подъедете к КПП выпустят. До свидания, звоните, телефон знаете.

Сергей смотрел вслед шагающей неспешной походкой женщине и идущим рядом пацанёнком.

— Вот мы больше и не увидимся, Генка. Всего тебе хорошего и… прости нас, что не смогли уговорить, — тихо пробормотал Сергей.

По возвращению в город, его встретили женщины и Михалыч.

— Рассказывай, что там и как? Генка капризничал? — первым делом с расспросами, отбив от сердобольных женщин, увёл с собой курить на балкон полковник.

— Прошло всё как-то буднично, Михалыч. Генка не капризничал. Я пробовал его ещё раз уговорить остаться с нами, но он отказался. Всё мечтает стать солдатом. Точнее — лучшим солдатом.

— Да, я помню. Он и мне это говорил. А вообще, как в интернате, что за люди? Директора, преподавателей-воспитателей видел?

— С воспитателями поговорить не удалось, встречался с директрисой. Мужественная женщина, как понял из бывших. На интернат не похоже, скорее, как они сами называют это заведение — учреждение постоянного пребывания, вроде как у спортсменов на сборы собрали и живут там. Программа обучения…