Отступник

Мерлин не был Мерлином просто так. Его инстинкты подсказывали, что возможно игра все еще не закончена, и он знал как играть на публику. Он не предупреждал меня, он решил удостовериться, что чародеи представляют себе насколько я не любил Моргана, так чтобы моя поддержка была гораздо более убедительной.

— Понимаю, — сказал я.

Мерлин кивнул.

— Продолжайте.

Я улыбнулся ему.

— Чувствую себя Эркюлем Пуаро, — сказал я на довольно сносной латыни. — Позвольте насладиться моментом.

Я глубоко вдохнул и с удовлетворением выдохнул.

Мерлин мастерски себя контролировал. Выражение его лица не изменилось, но его левый глаз дернулся в нервном тике.

— Впервые я заподозрил, что Моргана подставили… ну пожалуй, когда я услышал об этом нелепом обвинении в его адрес, — сказал я. — Я не знаю, знаете ли этого человека вы, но я знаю. Он преследовал меня большую часть моей жизни. Если бы его в обвинили в убийстве маленьких крольчат, из-за того, что кто-то назвал их чернокнижниками, я бы поверил в это. Но этот человек так же не может предать Белый Совет, как не может взлететь, махая руками. Исходя из этого, я предположил, что другое лицо, входящее в Совет, убило ЛаФортиера, переложив вину на Моргана. Тогда я начал независимое расследование, — рассказывал я, вводя Совет Старейшин и толпу зрителей-чародеев в курс событий последних двух дней, за исключением чрезмерно деликатных или неважных частей.

— Мое расследование завершилось теорией о том, что виновное лицо не только пыталось обвинить Моргана, но и посеять вражду, ведущую к возобновлению боевых действий с вампирами Белой Коллегии, обвинив их в причастности к смерти. В попытке подтолкнуть это лицо к раскрытию, — продолжал я. — Я дал понять, что заговорщик раскрыл свою роль в схеме и будет предъявлен членам Белого Совета в определенном месте и времени в Чикаго. Работая над теорией, что истинный убийца был членом Совета, — да-да отсюда, из штаб-квартиры в Эдинбурге, — я предположил, что у него не будет выбора, кроме как прибыть в Чикаго через Пути из Эдинбурга, и я поставил выход Путей под наблюдение, — я поднял конверт, — на этих фотографиях, сделанных на месте событий, все, кто прибыл через Пути в последующие несколько часов.

Я открыл конверт и начал передавать Совету Старейшин фотографии. Они взяли их, просматривая каждую по очереди. Эбенизер спокойно подтвердил, что все снимки Стражей на выходе Путей вместе с ним самим, Мэй и Слушающим Ветер, точны.

— Кроме этой группы, — сказал я. — Я думаю, что весьма маловероятно, что прибытие кого-либо из Эдинбурга через Пути в Чикаго было случайным. Учитывая то, что на встрече первая группа была подвергнута атаке существ при поддержке чародея уровня участника Совета, я считаю, что убийца заглотил наживку, — я развернулся, демонстрируя последнее фото с драматическим размахом, достойным Пуаро, и держал фото так, чтобы собравшиеся могли видеть его, когда я сказал:

— Так почему вам не сказать нам, что вы делали в окрестностях Чикаго прошлой ночью… чародей Пибоди?

Если бы я был органистом, ждущим возможность для драматического аккорда в этой мыльной опере, момент был бы идеальным.

Все в Совете Старейшин, кроме Эбенизера и, по какой-то причине, Привратника, раскрыв рты уставились на Пибоди.

Старший секретарь Совета сидел неподвижно со своим столиком на коленях. Потом он сказал:

— Я надеюсь, что у вас есть доказательства, более убедительные, чем простая фотография? Такие вещи легко подделать.

— Да, действительно, — сказал я, — у меня есть свидетельство того, кто был достаточно близко, чтобы унюхать тебя.

Откликнувшись на зов, Мыш поднялся и повернулся к Пибоди.

Его тихий рык наполнил комнату, словно мощная четкая барабанная дробь.

— Это все, что у тебя есть? — спросил Пибоди. — Фото? И собака?

Мэй выглядела так, словно кто-то припечатал ей кувалдой между глаз.

— Это, — сказала она, затаив дыхание, — пес Фу. — Она пристально посмотрела на меня. — Откуда он у тебя? И кто позволил тебе оставить его?

— Скорее это он оставил меня, — сказал я.

Глаза Мерлина прояснились.

— Мэй. Опознание зверем надежно?

Она смотрела на меня в заметном смущении.

— Полностью. Здесь есть еще несколько чародеев, кто может это подтвердить?

— Да, — прогрохотал коренастый, лысый человек с азиатскими чертами лица.

— Это правда, — сказала женщина средних лет с кожей несколько темнее, чем моя, возможно из Индии или Пакистана.

— Интересно, — сказал Мерлин, обращаясь к Пибоди.

Было что-то почти акулье в его внезапном внимании.