Отступник

— У нас нет другого выбора. Мы не можем сесть на самолет. Майор узнает, если мы зарегистрируемся где-нибудь или сядем в самолет. И это займет слишком много времени, чтобы организовать для нас фальшивое удостоверение личности. Я всегда могла бы просто украсть один и превратиться в человека, у которого я его украла, но ты не можешь.

Я не хотела, чтобы это прозвучало так укоризненно. Я была рада компании Девона, но из-за меня он казался обузой.

— Прости, — прошептала я.

— Нет, ты права. Ты бы предпочла продолжать без меня?

— Нет! — поспешно сказала я.

— Пожалуйста, останься.

Девон просто кивнул.

— Если мы будем вести машину по очереди, то так мы доберёмся быстрее.

— Это хорошая идея, — сказала я, небрежно вытирая глаза подолом свитера.

Девон на мгновение задумался.

— Мне нужно позвонить родителям. Они будут ужасно волноваться. И майор, вероятно, наговорил им еще больше лжи.

— Нам все равно придется заправляться. Как только мы преодолеем некоторое расстояние между нами и Детройтом. И Алеком, мысленно добавила я. — …мы поищем место для отдыха. Я думаю, нам обоим не помешало бы что-нибудь поесть и несколько минут отдохнуть после всего, что произошло сегодня. Я взглянула на его окровавленную толстовку.

— И тебе нужно переодеться. Ты не можешь разгуливать в таком виде.

Когда мы наконец остановились на привал, у меня болели спина и ноги от езды, но, по крайней мере, я успокоилась. Я не позволяла себе вспоминать об Алеке, и, надеюсь, так оно и останется.

— Я куплю тебе новую рубашку, — сказала я Девону, выпрыгивая из машины и подходя к кузову грузовика, где хранились сумки с нашей одеждой.

Я схватила первый свитер, который попался мне под руку, и отдала его Девону, прежде чем встать перед пассажирским окном, чтобы люди, толпящиеся на парковке, не увидели, как он переодевается. Когда он стянул толстовку через голову, мой взгляд был прикован к его плечу и теперь безупречной коже.

После того, как Девон надел новую рубашку, мы наполнили бак бензином, прежде чем припарковаться в конце парковки, подальше от любопытных глаз. Девон пошел к общественному телефону, чтобы позвонить своим родителям, и я наблюдала, как через некоторое время его плечи опустились. Он покачал головой.

— Они не отвечают. Это так на них не похоже.

Я услышала нотку беспокойства в его голосе, и каким-то образом это развеяло мои собственные страхи.

— Может быть, им нужно было выйти на некоторое время. А твой отец, наверное, на работе, верно?

Девон засунул руки в карманы и кивнул.

— Да, может быть. Я попробую их еще раз позже. — Он глубоко вздохнул и улыбнулся. — Я умираю с голоду.

— Я тоже, — сказала я, хотя это не могло быть дальше от истины. Я полностью потеряла аппетит с тех пор, как увидела Алека, место моего желудка заняла бездна.

Мы с Девоном купили картошку фри и гамбургеры в закусочной рядом с заправкой. Вместо того, чтобы есть в грязной закусочной с ее рваными клетчатыми кабинками и грязным клетчатым полом (не говоря уже о любопытных взглядах официантки), мы решили отнести еду обратно в машину и съесть ее на кузове грузовика.

Картошка была жирной, а булочка для гамбургера — слишком сухой, но мне было все равно. Это была первая настоящая еда, которую мы ели за последнее время, и все равно все это показалось мне пресным. Я чувствовала на себе взгляд Девона, и внутри меня образовался узел беспокойства. Я надеялась, что он не будет упоминать Алека. Я не думала, что смогу переварить это прямо сейчас.

— Знаешь ли ты степень своей Вариативности? — выпалила я и вздрогнула от того, как громко и панически прозвучал мой голос.

Я отправила в рот еще несколько кусочков картошки фри. Жир забил мне горло, и мне пришлось сделать несколько глотков из бутылки с содовой, чтобы запить их.

Девон проглотил кусок и вытер рот салфеткой.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты пробовал? Какие травмы ты можешь вылечить? Можешь ли ты исцелять болезни? Ты вообще можешь умереть?

Я поморщилась, когда поняла, как бестактно это прозвучало, но я не могла сдержать своего любопытства. Я окунула две картошки фри в кетчуп и покрутила их в руках.

Он откусил еще кусочек. Очевидно, он не возражал ни против плохой еды, ни против вони выхлопных газов и топлива.

— Ну, я никогда не бросался под машину и не поджигал себя, чтобы проверить это. Но я почти уверен, что всему есть предел. Я думаю, что был бы мертв, если бы мое тело разорвало на части бомбой или если бы мне отрубили голову.

Я сморщила нос от ужасных образов, которые его слова вызвали в моей голове.

Девон рассмеялась, на щеках блеснули ямочки.

— Ты сама спросила.

— Я знаю, — сказала я, улыбаясь.

Его волосы были в таком беспорядке. Я была рада, что не проверила свое отражение в туалетах закусочной. Я могла себе представить, в какое птичье гнездо превратились мои собственные волосы.

— Итак, ты когда-нибудь причинял себе боль, чтобы посмотреть, как твое тело исцеляет себя?

Я кладу оставшуюся картошку фри на кузов грузовика. Я просто не могла заставить себя откусить еще кусочек.

Девон выглядел смущенным.