Отступник

Был ли голос, говорящий внутри меня или это нахлынувшая игра воображения, изрядно разбавленная смертельной усталостью? Не знаю. Только на душе стало еще паршивей.

Наверное, если бы кто-то застал меня в этот момент в таком состоянии, то он увидел бы сочившийся пустотой взгляд, словно разум и душа покинули тело, оставив лишь безвольную оболочку.

С усилием заставив себя подняться, я нащупал рукоять револьвера, одиноко покоящегося в кобуре. Экипировка была скудной, даже более чем. Да и общий вид, признаться, был до жалости плачевным. Второй револьвер я потерял, прорываясь сквозь ад рушащегося дома. На поясе в ножнах еще висело мачете, парочка боевых ножей покоилась в голенищах сапог. В принципе, еще терпимо.

Запустив трясущуюся пятерню в карман куртки, я зачерпнул горсть патронов. Кольт был пуст. Отжав замок, переломил раму револьвера на шарнире, молниеносно сработал экстрактор, автоматически выбросив шесть стреляных гильз. Пустые цилиндрические тельца со звоном ударились о бетонные осколки под моими ногами, разбросанные здесь в огромнейшем количестве. Барабан был пуст. Доведенными до автоматизма движениями, я зарядил револьвер. Сухо щелкнул замок, возвестив о боевой готовности револьвера. Взвел курок и ловким движением отправил кольт в кобуру. Я помнил об одном, но очень неприятном недостатке этой конструкции револьвера славного семейства «Кольт»: шарнир и замок со временем изнашивались, а рама сильно расшатывалась, что в самый нужный момент может обернуться огромной проблемой. Я прогнал дурную мысль прочь. Не хватало самому себе накликать беду.

Шел противный дождь. Поднятая туманная пелена пыли сошла, открывая взору серые, казавшиеся совсем опустевшими и окончательно забытыми скелеты полуразрушенных зданий. Казалось, их стены рвались ввысь, вонзаясь в низкие облака. Вроде бы и не было этого вторжения, человеческого фактора, несущего разруху, сеющего панику и хаос. А это здание, что некоторое время назад развалилось от точных попаданий снарядов, всегда и было такой вот огромной кучей строительного мусора.

На противоположной стороне от разрушенного здания, там, где появились омеговцы, с надсадным надрывом доносилось гудение и рокот двигателей. В том, что гул исходил не от одного танкерного дизеля, сомнений не вызывало. К уже знакомому рокоту бронированной машины добавилось едва уловимое урчание. Это означало одно: к компании в танкере добавилась еще техника.

Ни беспорядочной стрельбы, ни звуков рвущихся снарядов и гранат слышно не было, только гул, что само собой наводило на мысль о полной капитуляции или тотальном разгроме. Возможно, пока я дрейфовал на грани потери сознания, бой все же был. И сейчас солдатики обшаривают карманы мертвецов, желая поживиться оставшейся экипировкой. А может, взятые врасплох разваливающимся на части зданием четвертка неизвестных и мой братец Гожо выскочили на пустырь, как загнанные зверьки, угодив в лохматые лапы Омеги. Такой вот импровизированный капкан.

Нащупав распятье под рубахой, и попросив Создателя о благосклонности к нашим персонам, моей и здоровяка, я метнулся к чудом уцелевшей стене. Ноющая боль напомнила о себе в каждом мускуле тела. Стиснув зубы, я прильнул спиной к шероховатой, мокрой от дождя бетонной панели.

Погода тем временем совсем испортилась. С силой хлестали по лицу крупные капли дождя, подгоняемые порывами взбесившегося ветра, раскаты грома и последующие за ними вспышки молний вырисовывали на мрачном черном небосводе ломаные росчерки, будто разрывая сгустившийся сумрак, освещая исковерканный ландшафт. Город-призрак жил своей жизнью.

От мысленных рассуждений меня отвлек силуэт, выхваченный из мрака очередной вспышкой молнии. Неизвестный стоял в глубине разрушенного здания, спиной ко мне, напряженно всматриваясь в полумрак. Молния в очередной раз расчертила понурый небосвод, отозвавшись треском, что позволило мне как следует разглядеть незнакомца. Силуэт был невысокого роста, коренастый, на плечи накинут серый плащ, в жилистых руках сжато древко небольшого метательного копья. «Дикарь» – мелькнуло в голове.

Мужик тем временем потрепал взмокший ежик волос на голове, почесал бритый затылок свободной от копья рукой и фыркнул, заметно поежившись. Его слегка потрушивало. Поверить в то, что дитя Донной пустыни продрог от дождливой погоды, я не мог. Скорее всего, это последствия бешеного всплеска адреналина. Сомнений не было на счет того, что этот типчик – один из той четвертки, что бегством спасалась от омеговцев. Нужно было как-то установить с ним контакт. А я знал только один способ, грубый, жесткий, но вполне надежный. Оставалось одно: наброситься на врага, застигнуть его врасплох. Правда, я пока не мог определиться, враг он мне или нет. Но способов разговорить упрямого человека у меня найдется в большом ассортименте.