Отступник

Цьев взвизгнул и, бросившись на землю, перекувырнулся через голову. Оказавшись в ногах какого-то парня, он вцепился ему в ногу всеми десятью пальцами, врезаясь ногтями глубоко под кожу и вырывая из голени клок плоти.

- Ой-ой! Тварь поганая!!! - заорал парень, дергаясь и пытаясь стряхнуть Цьева с ноги.

Но Цьеву удалось-таки оторвать здоровенный кусок мяса и откатиться в сторону со своей окровавленной добычей. Швырнув свой трофей в лицо кому-то, кто хотел схватить его, Цьев резко обернулся к вцепившимся в него рукам и полоснул человека ногтями по лицу, не замечая, что острые концы кольев с разных сторон впиваются в его тело.

Под истошные крики своей жертвы Цьев завертелся из стороны в сторону, раздавая направо и налево удары, пока что-то сильное и неудержимое не пронзило его, войдя сзади под правую лопатку.

"Да почему же не сразу в сердце?" - посетовал про себя Цьев, падая на песок вниз лицом.

Его перевернули сильным небрежным толчком чьей-то ноги и пнули под ребра.

- Ты убил его? - раздался задыхающийся голос Пряжкина.

- Нет еще, дышит, скотина... Он Виталику глаз выколол! - злобно ответил второй голос. - Вот сука, живучий какой!...

Цьев открыл глаза. Боль в спине была очень сильной, но спасительное забытье не приходило. Когда пелена перед глазами растаяла, и Цьев увидел столпившихся вокруг людей. Многим из них он порвал одежду, многих поцарапал... Но двум жертвам досталось сильнее прочих: один парень сидел на песке, зажимая руками ногу, из которой Цьев вырвал кусок плоти. Еще двое подручных Пряжкина суетились вокруг своего приятеля, который еле стоял, громко стеная и грязно ругаясь, а одна сторона лица его была залита кровью и слизью...

- С таким мелким паршивцем справиться не можете! - разъярился Пряжкин. - Что же вы позволяете ему себя калечить?! А ну, топор мне, быстро! - рявкнул он.

Получив топор, он схватил полуметровый кол, размахнулся, воткнул его в живот Цьеву. После мучительной боли, разорвавшей его пополам, Цьев почувствовал почти мгновенное облегчение. Он провалился в глубокий колодец, в бездонную пропасть избавления. Его закачало, закрутило, захолодило сильным, властным, неумолимым потоком, и он догадался: это Шела... Это она встречает его, омывая своей чистой родниковой водой. И Цьев подался на ее зов, закружил, завертел ее, радуясь встрече, плача от счастья и любя...

Он уже не увидел последний взмах руки Пряжкина, сжимающей топор. А Пряжкин ударом обуха топора загнал кол сквозь тело лешонка глубоко в песок, удовлетворенно крякнув, и поспешил на помощь своим пострадавшим.

Не видел Цьев и того, как обезумевшие от ярости люди топтали их тела... Ему это было уже не интересно. Они были вдвоем с Шелой, и они были счастливы.

Убийцы убрались восвояси, выместив на них всю свою злобу, и тела остались лежать на песке у прибрежных кустов.

Теперь эта тихая излучина, этот ивняк и этот песок, впитавший кровь двух юных лешат спустя многие и многие годы все еще будут рассказывать о происшедшей здесь трагедии тому, кто сумеет расслышать язык воды, язык кустарников и речного песка. Вряд ли найдется такой человек. А вот лешие с легкостью поняли бы этот язык и никогда не прошли бы мимо этого места, не оплакав погибших детей... Вот только отыщется ли в этих местах спустя какое-то время хоть один леший?

На берегу лесной реки у излучины долго никого не было. И только через некоторое время на берегу показался человек с перебинтованной рукой. Он выбежал к воде, неловко прихрамывая и пошатываясь. Видимо, он долго пробирался по лесу и шел как раз из разоренного Логова.

Увидев трупы, человек сначала обомлел. Опустившись рядом, он быстро осмотрел мертвых, а когда понял, что все кончено, долго и безнадежно выл, корчась и колотя кулаками по песку. Он никогда не верил в сказания леших про родники и водовороты Нерша и горевал о своих маленьких друзьях, которых больше не было на свете.

Глава 24. Восемьнадцатое июня. После полуночи. Мрон.

Мрон уже давно сидел на прибрежном камне и вглядывался в темную гладь.

- Идем, сынок. Мы должны идти, - сказал ему подошедший сзади Шеп и, не дожидаясь ответа, пошел вдоль берега.

Мрон наклонился к воде и зачерпнул немного ладошкой. Ополоснув лицо, он еще немного задержался, вглядываясь в собственное отражение. Но в темных ночных водах Нерша он видел только свой силуэт. Хотя именно этого ему было вполне достаточно. Он был теперь слишком несчастен, чтобы любоваться собой. Но взглянуть на себя не мешало: а вдруг в последний раз?

- Мрон, что ты там застрял? - послышался озабоченный голос Шепа.

Мрон соскочил с замшелого камня и побежал догонять Кшана и Шепа.

Лешонок пошел рядом со старшими, молча слушая их разговор.

Они шли вдоль реки, иногда останавливаясь передохнуть в зарослях, когда Кшан совсем выдыхался и не выдерживал темпа.