Отступница

Вальтер нашел такси и поехал с нами на «Невесту Юга». Фабрикой владели два молодых брата, оба с длинными бородами, такие религиозные, что даже отказались протянуть мне руку. Я удивилась, что эти люди общаются с немцем. Они несомненно были строгими исламистами, а Вальтер, наоборот, так же несомненно не являлся мусульманином.

Бородатые братья говорили по-немецки и переводили то, что хотел сказать мне Вальтер.

— Сестра, — сказали они, — этот человек — наш хороший друг. Он помог членам нашей семьи уехать в Германию. У него такое большое сердце, что сейчас он хочет помочь и тебе. Прими его помощь, он немец, но он — брат. Конечно, у нас найдется работа для тебя, если месье Вальтер этого хочет.

Для меня все это было как сон, в который я попала по ошибке. Я была уверена в том, что сейчас проснусь и мое положение окажется таким же безнадежным, как и раньше.

Незаметно я ущипнула себя за левую руку. И действительно, Вальтер исчез. Но тут же появился снова, держа в руке часы «Свотч».

— Это для вас, — сказал он.

— Для меня? Почему вы все это для меня делаете?

И теперь снова ответили оба брата из «Невесты Юга»:

— Он делает это, сестра, потому что он — хороший человек. Ты можешь ему доверять, не сомневайся в его серьезных намерениях. У него очень много денег, и он помогает детям в разных странах мира. Ты — не единственная. Он хочет, чтобы ты учила немецкий язык.

Немецкий язык? Я больше ничего не понимала. Зачем этому совершенно чужому человеку нужно, чтобы я учила немецкий? Почему он вообще мной интересуется? Что-то тут было не так.

В поисках подсказки я оглянулась на Рабию. Моя сестра, казалось, считала все это вполне нормальным. Она одобрительно подмигнула мне.

— Немецкий? — спросила я.

— Конечно, — заявили оба бородача. — Наш брат Вальтер — очень умный человек. Он знает, что ты говоришь на ташл’хите, на марокканском, французском и даже на литературном арабском языке. Он уверен, что ты сможешь выучить еще один язык. И мы думаем, что это очень хорошая идея, сестра.

Говоря со мной, мужчины смотрели на свои ноги. Они избегали смотреть на меня. Как принято у благочестивых мусульман, они отвращали свои взгляды от чужой женщины.

Мне это было неприятно. Я больше люблю смотреть в глаза людям, которые со мной разговаривают. И я решила, что не буду работать на «Невесте Юга». Мне все это показалось слишком фундаменталистским. Все женщины, которых я увидела на этом предприятии, носили головные платки, а мужчины старательно отводили взгляды от нашей группы. Я не хотела иметь с этим ничего общего.

— Большое спасибо, братья, — сказала я, — ваше предложение очень великодушное. Но я хочу сама найти работу. Салам алейкум, мир вам.

Вальтер отвез нас обратно в город и вскоре улетел на несколько дней в Германию. Он поддерживал контакт со мной через бородатых братьев. Тогда дома у нас уже был телефон. Не менее трех раз в неделю братья с «Невесты Юга» звонили мне и передавали привет от Вальтера из Германии.

— Как у тебя обстоят дела с курсами немецкого языка, сестра? — спрашивали они.

Я не решилась сказать им, что я была на курсах немецкого языка всего один раз, потому что там преподавал палестинец, который не мог говорить даже на понятном арабском языке. Как этот человек мог научить меня иностранному языку?

Я ответила:

— С немецким не так все просто, братья, но с помощью Аллаха все образуется.

— Вальтер предлагает тебе привести свои зубы в порядок — сказали братья. — Он для этого уже перевел нам деньги. Порекомендовать тебе зубного врача, сестра?

У меня немедленно заболели как минимум семь кариозных дырок в моих разрушенных зубах. Все же я посчитала, что этот Вальтер заходит слишком далеко. Казалось, что он хочет полностью взять мою жизнь в свои руки. Что еще я имела право решать сама?

Однако зубная боль — очень убедительный аргумент. Я отправилась к зубному врачу, порекомендованному братьями. Он был очень молод, на вид едва лет двадцати. Его частный зубоврачебный кабинет был маленьким, но чистым, а инструменты блестели. Позже оказалось, что Вальтер привез их из Германии. У врача работал зубной техник, у которого не было зубов. Он выглядел комично, но был прекрасным техником и сделал мне коронки, смотревшиеся лучше, чем мои собственные зубы до того, как их поразил кариес.

Молодой зубной врач обследовал мои зубы с помощью инструментов Вальтера, составил смету расходов для Вальтера и привел мои зубы в порядок тоже для Вальтера. Он даже пришел к нам домой на Рю эль-Газуа и, при активном участии соседей, перед дверью нашего дома в солнечном свете прикладывал к моим зубам разные пластинки, чтобы определить цвет коронок. Я очень гордилась таким вниманием.

Моей семье это тоже показалось весьма странным. С одной стороны, было похоже на то, что этот Вальтер мог бы стать «золотым гусем» для нас. С другой стороны, я же была обручена с кувейтцем, который, однако, не оплачивал счета зубного врача, а лишь слал мне письма. Наверное, он даже не заметил, в каком ужасном состоянии были мои зубы.