Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Будучи человеческими существами, мы схватываем только те целостности, которые имеют смысл для нас как человеческих существ. О великом множестве иных целостностей нам знать ничего не дано. Очевидно, что мы не в состоянии объять все элементы, характеризующие какую-либо ситуацию со всеми их предполагаемыми отношениями… Поэтому мы вынуждены раз за разом опираться на накапливающийся опыт как фактор, формирующий восприятие… Иначе говоря, то, что открывается нашему взору, опосредовано и промерено предшествующим опытом. Похоже на то, что путем сложного интегрирования про-бабилистского типа мы соотносим определенный pattern стимулов с имеющимся опытом… Откуда следует, что восприятие как результат такого рода операций – это вовсе не открытие того, что «вне нас», но некоторая вероятность, некое предсказание, базирующееся на имеющемся опыте[409].

Интеграция пробабилистского типа – это то, о чем говорит Пиаже, когда рассматривает структурирование сенсорного восприятия как продукт ^прекращающегося сбалансирования врожденных и внешних факторов[410].

В любом случае речь идет о некоем опыте структурирования, имеющем процессуальный и открытый характер и описывающемся у Пиаже наиболее полно при анализе интеллекта. Исходя из имеющегося опыта, мыслящий субъект предполагает и допускает, в итоге формируя структуры: но это не статичные и предуготованные формы гештальтпсихологии, а обратимые и подвижные структуры, открытые различным оперативным возможностям[411].

Впрочем, также и на уровне восприятия можно говорить если не об обратимости интеллектуальных операций, то о разнообразной регулировке, которая «предвосхищает механизмы интеграции, вступающие в действие, как только достигается полная обратимость». Иными словами, если на уровне интеллекта конституируются подвижные и изменчивые структуры, то и на уровне восприятия мы имеем случайные и вероятностные события, которые превращают также и восприятия в процесс со множеством вероятных исходов[412].

VI. 3. Эти результаты, полученные психологом и эпистемологом, помогают определить характер итогового ответа, который методологу (Ельмслеву) дает эпистемолог как открытый и процессуальный. Но, еще до того как сделать выбор в пользу реализма или номинализма, эпистемолог обращает внимание на непрестанную структурацию, на то, что структуры обретают форму, непрестанно воспроизводясь в различных обличьях и взаимоуравновешиваясь.

Отличительное свойство восприятия заключается в том, что оно является результатом процесса флюктуации, предполагающего непрерывный обмен между предрасположениями субъекта и возможной конфигурацией объекта, а также то, что эти конфигурации объекта относительно стабильны или нестабильны внутри относительно изолированной пространственно-временной системы, характеризующей данное конкретное поведение… Восприятие может быть описано в терминах теории вероятностей по образу термодинамики или теории информации[413].

Действительно, воспринятое предстает в виде сразу устанавливающейся конфигурации, за которой располагаются блоки полезной информации, более или менее избыточной, извлеченной воспринимающим под воздействием стимулирующего поля во время собственно процесса восприятия. И это потому, что именно стимулирующее поле дает возможность получить некоторое количество моделей с разной степенью избыточности; если, действительно, то, что в гештальтпсихологии называется «хорошей формой», это та среди моделей, для которой потребен «минимум информации и которая характеризуется максимумом избыточности». Таким образом, хорошая форма отвечает «состоянию максимальной вероятности флюктуирующей перцептивной целостности».

Но тут-то и становится ясно, что выраженное в терминах статистической вероятности гештальтистское понятие хорошей формы утрачивает какие бы то ни было онтологические коннотации и более не коррелирует ни с какой устойчивой структурой нервной системы субъекта. Действительно, стимулирующее поле, о котором говорит Омбредан, открывает благодаря своей неопределенности широкие возможности для перераспределения и не противостоит хорошей форме, как недоступная восприятию бесформенность противостоит тому, что фактически воспринимаемо и воспринято. Пребывая в стимулирующем поле, субъект, побуждаемый какими-то частными мотивами, выявляет наиболее избыточную форму, но это не значит, что он отказывается о других попыток координации, до поры до времени остающихся невостребованными. Омбредан полагает, что с оперативными целями, «а также типологически» могут быть выделены различные способы освоения стимулирующего поля: