Оттенки алой ночи (СИ)

Знал бы Джеймс, как Майклу хотелось наброситься на чертову хозяйку борделя и разорвать ей глотку просто за то, что она осмелилась подойти, за то, что нарушила чарующий момент, за то, что не позволила завести Джеймса в спальню.

Нельзя. Нельзя так глупо поддаваться эмоциям. Подобное буйство не пройдет незамеченным, и, даже если стереть Джеймсу память, останется осадок страха от увиденного монстра. А Майкл ни в коем случае не желал пугать это нежное создание, которое он нашел в таком порочном месте.

Нет. Ни в коем случае.

Этому юноше там не место.

И пока солнечные лучи согревали землю, Майкл грезил о голубоглазом Джеймсе, снова и снова вспоминая обжигающее тепло его кожи.

***

Джеймс не чувствовал голода и весь день не мог долго оставаться на одном месте. Голова болела от волнения, и он все время косился то на часы, стоящие на дорогом комоде из красного дерева, то на окно, стараясь взглядом подогнать ленивое солнце, которое никак не желало скрываться за горизонтом. Чашка дрожала на блюдце, и по горячему напитку бежала неровная рябь.

— Джеймс, дорогой? — Мэри-Энн прервала свой монолог, который длился, видимо, уже достаточно давно. И, судя по всему, в ее представлении Джеймс даже принимал в нем участие.

— Да, дорогая? — с вежливой улыбкой произнес юноша и подал женщине чай, чувствуя, как она ласково поглаживает его пальцы, прежде чем взять чашку.

— Ты в порядке? Такой рассеянный сегодня, — озабочено спросила женщина и отпила немного чая.

— Я… да, — привычно кивнул юноша, но тут же его сердце взволнованно забилось, а сознание ухватилось за предоставленную возможность. — Хотя, — он выдохнул, стараясь скрыть волнение, — ты права, я не очень хорошо себя чувствую. Может, приболел, голова раскалывается…

— Ох, ты совсем себя не бережешь, — ласково произнесла Мэри-Энн и поднялась из-за отполированного до зеркального блеска столика, бережно погладив своего любовника по щеке. — Тебе стоит отдохнуть, — с нежностью посоветовала женщина, и Джеймс слегка помедлил, прежде чем согласиться, не отталкивая ее руки от своего лица, но стараясь не смотреть ей в глаза.

— Да, ты права, — Джеймс едва заметно улыбнулся и случайно встретился взглядом с Мэри-Энн. В этот момент его сердце тяжело ударилось о грудную клетку, а ее ловкие пальцы крепко сжались на вороте белоснежной чистой рубашки любовника.

— Я знаю, дорогой, ты много работаешь, и мы давно нормально не отдыхали, — ее голос был ласковым, но глаза стали холодными, и, казалось, даже ее взгляд мог причинить физическую боль. Джеймс неохотно должен был признать, что он боится эту женщину. И этот взгляд напоминал, что остается он с ней не из-за одного лишь чувства благодарности.

— Я рад помогать тебе, — поспешно произнес юноша и заставил себя добавить как можно нежнее, — милая.

— Конечно, ты такой умница, — кивнула Мэри-Энн, и ее рука скользнула на плечо любовника. — Кто бы мог подумать, что у простого воришки окажется такой талант к бухгалтерии, — в ее словах едва заметно сквозила насмешка, но Джеймс заставил себя промолчать, не желая быть втянутым в еще один скандал. Не сейчас и не с этой женщиной. Не этой ночью.

— Я вообще все налету схватываю, — усмехнулся Джеймс, и женщина понимающе улыбнулась.

— Конечно, милый, — она наклонилась к нему ближе и прошептала на ухо, уже не скрывая угрозы в своем тоне. — Но даже не думай проскользнуть к девчонкам. Я знаю, что Анабель за тобой бегает, и если ты залезешь ей под юбку, то она не отделается простыми порезами, — женщина легко поцеловала любовника в щеку. А Джеймс просто улыбнулся, словно и не слышал угрозы.

— О чем ты, дорогая? Она просто работница, мне нет до нее дела. И у меня правда болит голова, — добавил юноша, прежде чем отправиться отдохнуть. И, даже выйдя за дверь, он все еще чувствовал тяжелый взгляд Мэри-Энн на своей спине.

Пришлось дойти до их общей спальни и только оттуда проскользнуть в «рабочий» корпус.

Здесь уже все было готово, и снова появились девушки, с трудом успевшие отдохнуть за день, но уже с рабочими игривыми улыбками. Они встречали первых клиентов, кокетливо приветствовали их и по одной неспешно поднимались наверх. На Джеймса практически не обращали внимания, разве что малышка Анабель проследила за юношей встревоженным взглядом, когда тот направился к широкой лестнице. Но Джеймс только подмигнул ей, стараясь вести себя как можно естественнее, и оставил девушку охмурять ее невысокого коренастого мужчину в широкополой шляпе, а сам поспешил в комнату, которую обычно занимал Майкл.

Глупость. Это такая глупость.

Еще ведь не факт, что он придет этой ночью. Совсем-совсем не факт. Есть только надежда да жгучее желание, чтобы он вошел в эти двери.