Оттенки моего безумия

Не зная, как отвлечься, я хватаюсь за первую попавшуюся идею. Звоню маме. Трубку она берет лишь спустя пять гудков. Ее голос звучит радостно, но мне кажется, что это просто маска, потому что она наверняка думает о Джезе и о том, что с ним делать, можно ли его перевоспитать.

– Как ты? – спрашиваю я после приветствия.

– Совсем неплохо. Вчера была у Кейси. Помнишь эту добрую тетушку? Когда вы с Джезом были совсем маленькие, она пекла для вас мягкое лимонное печенье. – Мама хохочет, а потом интересуется очень серьезным тоном: – А ты как?

– У меня была встреча с Джезом, – произношу я.

У меня нет желания говорить ей о своем состоянии, потому что врать не хочется, а правда ей наверняка не понравится.

– Когда? – Ее голос звучит глухо, и это меня настораживает.

– Пожалуйста, не паникуй раньше времени. Да и вообще, для этого нет причин, – спешу успокоить я маму. – Он предложил встретиться, нашел мой номер, написал и Хейли… Ну, ты поняла. В общем, мы… немного поговорили. И… Мам, я вызвал полицию. – Мой короткий рассказ скомкан и непонятен, но я не могу поведать все в деталях, зная, что она начнет волноваться.

– Они его поймали? – безэмоционально спрашивает она.

– Нет, он удрал, – тут же отвечаю я.

По ту сторону трубки слышится тишина. Я жду, когда мама переварит информацию и скажет хоть что-то. Я словно ощущаю ее боль. Мне никогда не понять, каково это – видеть, как воюют два твоих сына, как один из них уже никогда не будет нормальным человеком. Но я точно знаю, что иметь психа в доме – просто ужасно.

Когда я уже хочу окликнуть маму, потому что молчание слишком затянулось, она неожиданно начинает говорить, и я впитываю каждое ее слово, понимая, что это важно. Я должен слушать свою мать, потому что больше в этом мире мне никто не даст искреннего и хорошего совета.

– Просто будь осторожен. Как ни печально, но мы оба видим, что Джезу хуже. Он мстит, и никто не может предвидеть его действий. Я хочу, чтобы в первую очередь ты думал о своей безопасности.

Но я не могу думать о себе. Для меня важна безопасность близких, и Хейли тоже входит в этот круг. Я ужасно злюсь из-за того, что мама находится далеко от меня. Сейчас дорога к ее дому, которая раньше казалась мне недолгой, будто стала бесконечной.

– Кто-нибудь знает о Джезе, кроме Хейли? Ты кому-нибудь рассказывал о его освобождении? – спрашивает мама, понимая, что отвечать на ее предыдущую реплику я не собираюсь.

– Нет. – Даже о его существовании почти никто не знает, что говорить про его досрочный выход из клетки.

– Блейн, милый, скажи мне, какие отношения у тебя с друзьями?

– Нормальные, – не подумав, ляпаю я.

Меньше всего мне сейчас хочется говорить о своих товарищах. Мама понятия не имеет, что они даже не знают меня настоящего, не ведают, какие темные скелеты хранятся в моем шкафу.

– Ты уверен? – с недоверием произносит она.

– Да, мама, я уверен на все тысячу сто процентов!

– Тысячу сто процентов, – хмыкает она. – Ладно, скоро начнется мое любимое шоу, поэтому пора закругляться. Я люблю тебя, дорогой, обещай, что будешь беречь себя, – мягко требует мама.

– Обещаю, – шепчу я, притягивая одно колено к груди и обхватывая его рукой. – А ты обещай, что прямо сейчас закроешь все двери и окна, возьмешь биту и перцовый баллончик и всегда будешь держать их рядом с собой.

Она смеется. Даже не видя ее светлого лица и глаз, наполненных любовью, я догадываюсь, что она качает головой.

– Обещаю, – точно так же шепчет она. – Пока, – и отключается.

Ванная комната снова погружается в тишину. Положив телефон, я упираюсь лбом в колено, прикрыв глаза. Как же хочется избавиться от этого груза. Позабыть обо всех проблемах и обо всем плохом, что когда-либо случалось со мной, и быть простым студентом. Но нет же, мне выпала доля жить с целым багажом секретов.

Кто-то стучит в дверь, и я быстро вскакиваю, вытирая со щек влагу. Я слишком часто плачу, но главное, не делать этого перед другими. Дело не в том, что слезы покажут мою слабость, а в том, что люди начнут задавать вопросы, на которые я пока не готов ответить. Хотя пора бы уже. Как же заставить себя признаться во всем товарищам?

– Заходи! – кричу я, умываясь холодной водой.

Дверь открывается, и сначала показывается голова Ника, а затем и сам он заходит в ванную комнату.

– У меня для тебя чертовски паршивые новости, друг, – заявляет он, смотря в мои глаза через отражение в зеркале.

Самые худшие мысли тут же вихрем проносятся в голове. Все до того запутано, что я теряюсь и на миг забываю, что Ник не знает про Джеза, а значит, новости никак с ним не связаны.

– Но сначала будь так добр объяснить, почему я столкнулся с расстроенной Хейли в коридоре? Хорошо, что Амелия успела одеться и спуститься в кухню, не то, залетев в комнату, Хейли бы поставила нас всех в неловкое положение.

Я выдыхаю и собираюсь сделать первый шаг на пути к истине. Никогда не обсуждал с друзьями девчонок. По крайней мере, тех, которые мне небезразличны. Да и как известно многим, девушек как таковых у меня не было и рассказывать было нечего.