Оттенки моего безумия

Мое сердце подскакивает к горлу. Молча целую ее и переворачиваю на спину. Нависнув над Хейли, я собираюсь дать ей то, о чем она просит. Встав на колени, провожу рукой по ее груди, плоскому животу и дохожу до пуговицы джинсов. Расстегнув короткую молнию, медленно снимаю их. Перед моими глазами возникают бордовые, как и бюстгальтер, кружевные трусики с милым бантиком посередине.

Закусываю губу. Она выглядит такой сладкой.

Откинув брюки, я поднимаю на Хейли взор. Ее глаза блестят от возбуждения и волнения.

– Не волнуйся, малышка, тебе будет хорошо, – поглаживая большим пальцем ее по подбородку, заверяю я.

Она кивает, показывая, что полностью доверяет мне.

Снова нависнув над Хейли, я медленно скольжу ладонью по ее животу, затем поглаживаю по бедру и, только почувствовав, что дрожь в ее теле стихла, оттягиваю резинку трусиков и касаюсь кожи под ними. Хейли громко ахает, запрокидывает голову и выгибает спину, крепче прильнув к моей руке.

Черт, я чувствую, что она полностью готова! Готова принять меня, отдаться мне. Но я не возьму ее сегодня. Мы сольемся друг с другом, только когда никакие проблемы не будут стоять над нами.

Не спеша ввожу в нее кончик пальца и медленно двигаю им, утыкаясь ей в шею, и шепчу:

– Тебе хорошо, Хейли?

Ответом служит всхлип и то, как сильно ее естество сжимает мой палец.

Это безумие! Сладкое, порочное безумие! Надо остановиться. Но как это сделать? Я готов делать с ней подобное каждый день, каждый час, каждую секунду. Неужели я действительно думал, что смогу оттолкнуть Хейли? Мне хватило одного легкого прикосновения к ее губам, чтобы пропасть.

Я хочу раствориться в ней, но еще сильнее хочу доставить ей космическое удовольствие, чтобы она билась в экстазе от того, что я с ней сделаю, чтобы она возвращалась только ко мне, не желая никого другого.

– Блейн, пожалуйста, – извиваясь, просит она, а моя рука тем временем становится требовательнее и грубее, а к одному пальцу присоединяется второй, что сводит ее с ума, и она уже не стесняется стонать на всю квартиру.

– Чего ты просишь, Хейли? – останавливаясь на уровне ее красных и припухших от жарких поцелуев губ, спрашиваю я.

– Не останавливайся. Только не останавливайся, прошу тебя.

– Ничто не заставит меня это сделать. Если бы ты знала, как в тебе хорошо, – я целую Хейли, чтобы замолчать и не наговорить всякой ванильной ерунды.

Нет, я не смогу ее бросить, только не тогда, когда наконец-то почувствовал ее там. Боже, какая же она нежная, невинная.

Мы уже не целуемся, а дышим друг другу в рот. Я пальцами ощущаю, что она близка к финалу, и это сводит меня с ума. Я до боли закусываю губу, чтобы самому не начать стонать. В какой-то момент ее дыхание замирает, она выгибает спину настолько сильно, что я инстинктивно кладу руку на ее талию. С губ, которые я только что целовал, вырывается мое имя вместе с протяжным и очень громким стоном. Надеюсь, мы не разбудили соседей и не потревожили тех, кто еще не лег спать.

Вытащив руку, я облизываю пальцы, наплевав на то, что это может выглядеть очень пошло. Хейли, рухнувшая обратно на подушку, наблюдает за мной. Волосы прилипли к ее лбу, грудь тяжело вздымается. Я поглаживаю ее кожу чуть ниже пупка, пытаясь таким способом успокоить девушку.

– Черт, – судорожно произносит она, а затем начинает смеяться. Обняв меня за шею, Хейли резко тянет меня к себе. Я утыкаюсь в подушку рядом с ее головой. – Что же мы творим? – спрашивает она.

– Не знаю, но могу точно сказать, что мне было о-о-очень хорошо, – отвечаю я.

– И мне, – шепчет она.

Нас прерывает стук в окно. Мы отлипаем друг от друга. Я первый поднимаюсь с постели и подхожу к балкону. Не увидев ничего, открываю дверь и выхожу. Хейли прямо в белье следует за мной. В ярком свете уличных фонарей я замечаю небольшой камушек, к которому привязано что-то белоснежное. Наклонившись, я понимаю, что это маленькая бумажка, обвязанная тонкой черной резинкой.

Я смотрю на Хейли, а затем на ночной город, стараясь не думать о том, как она оказалась на такой высоте. Вместо этого одним резким движением рву резинку и, откинув камень в сторону, раскрываю листок. Слова, написанные знакомым почерком, заставляют меня устало опереться на стену и схватиться за спинку кресла.

«Я готов к встрече с мамой. А ты?»

Оттенок двадцать пятый Хейли

Получив послание от Джеза, Блейн сразу же рванул к матери, а меня отправил в дом братства. Та записка разрушила тот прекрасный момент, когда мы лежали на кровати. До сих пор не могу понять, как и откуда прилетел этот камушек. Если кидать его с земли, то нужно иметь большую силу… которая, конечно же, есть у Джеза.

Подъезжая к дому, я не вижу, чтобы где-нибудь горел свет, и это настораживает. Заглушив двигатель, барабаню ногтями по рулю, посматривая в окно. Дом кажется пустым и безжизненным. Неужели все уже легли спать? В любом случае Блейн дал мне свой ключ.