Оттенки моего безумия

– Привет, братишка, – произносит он спустя время и, включив громкую связь, кладет сотовый на столик под зеркалом.

– Что с ней?! Где она?! – злобно рычит Блейн в трубку, наверняка имея в виду меня.

Я слышу шум машин, что дает мне надежду – Блейн уже в пути. Хочу ответить ему, но Джез резко подается вперед и прикладывает ладонь к моему рту.

– Сейчас твоя зайка сидит в ванной, наполненной кипятком. Скоро я спущусь в кухню, разогрею подсолнечное масло и вылью ей на лицо. Я даю тебе час. Не успеешь, девчонка заплатит по полной программе и вскоре умрет.

– Ты!..

Джез его перебивает:

– Не трать время попусту и даже не смей зарекаться о тюрьме, брат. Приедешь с копами, я перережу ей горло прямо у них на глазах. Поверь, я сумею сделать это быстрее, чем они выпустят пулю, от которой я прикроюсь телом Хейли. У меня все продумано, а за решетку попадать мне не впервой. Зато, сидя в камере, я буду знать, что ты страдаешь не меньше моего, и наслаждаться этим.

Тишина, а потом тихие слова, сказанные любимым для меня теперь голосом:

– Я буду раньше.

По щекам ручьями текут слезы. Я не хочу, чтобы Джез облил меня кипящим маслом, не хочу, чтобы он перерезал мне горло. Я хочу жить и наслаждаться жизнью. Видеть улыбку мамы, работать в книжном, учиться в университете и нежиться с Блейном в снятой квартире. Я хочу когда-нибудь подарить маме внуков. Хочу, чтобы в будущем у меня появилось кольцо на безымянном пальце. Хочу чувствовать запах лета и ощущать холод зимы. Я просто жажду жить.

Недаром говорят, что жизнь начинаешь ценить, когда до ее конца остаются считаные секунды.

– А чего это я должен ждать его? – бурчит себе под нос Джез и, поднявшись, подходит ко мне. – Надеюсь, ты любишь горяченькое, – ухмыляется он.

Кипяток брызжет мне в лицо. Я понимаю, что ничего страшного не случится, но это все равно неприятно. Так как мои руки привязаны, я взвизгиваю и выбиваю душ ногой из его рук. Застигнутый врасплох Джез пытается поймать лейку, металлический шнур которой, словно змея, ползает по ванной комнате.

Пока он занят, я дергаю свои путы и чуть не плачу, когда удается освободить правую руку. Он завязал некрепко! Неужели специально?

Джез видит, что я сделала, и кидается ко мне. Я отбиваюсь ногами и свободной рукой. Он топит меня, но я выплываю. Ударив изо всех сил его в солнечное сплетение, я слышу, как он охает. Джез отскакивает, прижимая ладони к груди. Как полезно знать некоторые приемы. Это уже второй раз за ночь, когда мне удается отбиться от психопата хоть ненадолго.

Вырвав вторую руку из оков, я не обращаю внимания на то, как сильно растерла запястья. Смерть из-за этого мне не грозит, а значит, беспокоиться не о чем. Главное – выбраться из этой комнаты.

Вода тянет за собой, и на то, чтобы выбраться из ванной, требуется больше времени, чем обычно. Стараясь не поскользнуться на влажном кафеле, беру нож и несусь к двери, крепко держась за шторку и стены. Когда дергаю ручку, Джез хватает меня за талию и старается повалить на пол. Я заношу руку и без сожалений или каких-либо других чувств режу ему бедро. Пусть сукин сын узнает, каково мне было ощущать лезвие на своей коже!

Он громко вскрикивает, и его пальцы разжимаются. Распахнув дверь, несусь по коридору, не переставая слышать позади себя быстрые шаги. Даже с раненой ногой он не сдается. Как сделать так, чтобы он упал и не вставал до приезда Блейна. Я могла бы хорошенько пырнуть его, но мне не хочется иметь потом проблемы с полицией.

Я могу обороняться, но на убийство я не способна, даже если это будет ради спасения. И дело не в правосудии, а в том, что каждый человек, каким бы он ни был и что бы ни делал, имеет право прожить отведенные ему Богом дни на этой планете.

Бегу по лестнице. Джез догоняет меня и толкает в спину, я падаю с последней ступеньки. Нож, слава богу, я держу крепко, и, повернувшись на спину, я заношу его для удара, повернув рукояткой к Джезу. Он старается отобрать мое единственное оружие. Поскорей бы прошел этот час, или когда там приедет Блейн. Мое тело болит, и с каждым ударом силы иссякают.

– Ты что удумала, паршивка? – злобно спрашивает Джез и, вконец разозлившись, выворачивает мою руку, высвобождая нож.

Но как бы сильно я ни кричала от боли, не позволю себе сдаться. Оставшись без ножа, я умру.

– Отстань от меня, я не виновата в том, что у тебя дерьмовая жизнь! – ору я сквозь рыдания и, извиваясь под его тяжелым телом, каким-то образом ударяю Джеза в пах.

Он шипит, и его хватка слабеет, поэтому мне удается выдернуть руку. Не теряя времени, режу его второе бедро и скидываю парня с себя, когда подворачивается такая возможность. Однако его руки целы, Джез крепко держит меня за лодыжку и все-таки вырывает нож, и, вместо того, чтобы заколоть меня, он откидывает лезвие в сторону, а затем забирается на меня.

Кровь, текущая с его бедер, размазывается по мраморному светло-коричневом полу. Глаза горят, как у монстра, щека усеяна царапинами.

– Я убью тебя, сдеру твою кожу по лоскуткам, а потом кину в рожу Блейна. Я выдавлю из тебя всю кровь до капли, после чего выпью ее, причмокивая!