Оттенки русского. Очерки отечественного кино

Тут нет случайных деталей. Даже «Рай» из заголовка, поставленный в знаменательные кавычки, превосходно передает среднестатистическое представление как о сегодняшней Москве, так и о нынешней России. Естественно, щедро разбросанный по этому «раю» бесплатный сыр моментально оказывается отравленной приманкой из мышеловок разной степени сложности. Что остается? Да только одно: бесконечная борьба со «своими», которые главные враги и есть. Кто кого перехитрит, унизит, доведет шантажом до ручки, а то и просто замочит. Притворяясь жанровым пустячком, «Курьер из „Рая“» рассказывает жуткую историю, самый неуютный аспект которой в том, что основой для сценария послужили реально случившиеся события.

Песню к фильму написала группа «Анимация». Ее немудрящий припев, если вслушаться, производит впечатление: «Я люблю свою родину вроде бы, // я рабом на заводе полжизни был // и штаны носил, прямо на скелет, // но теперь меня это не торкает». В этом суть всего фильма. Родина больше не торкает, и любовь отныне — не настоящая, а только «вроде бы». Мейнстримный блокбастер прямым текстом говорит нам о том, как страшно, неуютно и попросту опасно жить в сегодняшней России. Причем доказывает это каждым своим кадром и сценой куда более страстно и убедительно, чем можно было бы ждать от продюсера «Адмирала», режиссера «Параграфа 78», звезд «Бригады» и «Любови-моркови». Потому что даже им не надо заставлять себя поверить в это.

Непонятно, что в этом случае станет более адекватной реакцией со стороны публики: спустить фильм на тормозах, не заметив его радикальный месседж, или превратить во всенародный хит, раз и навсегда закрыв тему патриотизма? Национальная идея у нас, похоже, — артефакт наподобие ларца Пандоры или могилы Тамерлана, о которой когда-то продюсер Максимов снимал совсем другой фильм. Ищешь ее, ищешь всю жизнь, а потом как найдешь, откроешь крышку — и не обрадуешься. А обратно — попробуй закрой.

Утоление печалей «Горько!» Жоры Крыжовникова

Точнее названия не придумаешь: в этом слове зашита ДНК русского человека. У какого еще народа есть такой обычай — хором вопить на свадьбе о горечи бытия, буквально требуя стереть ее хотя б на миг сладким поцелуем? Каждая секунда подлежит отсчету: счастье на Руси долгим не бывает. Этот дуализм сладости и горечи долгие годы отрицался отечественным «добрым кино» — концентрация приторности в нем может быть любой, но неприятного привкуса надо избегать. Порвав с этой традицией, режиссер-дебютант Жора Крыжовников (под псевдонимом скрывается работавший до сих пор на ТВ Андрей Першин) совершил, казалось бы, невозможное — снял русский «Мальчишник в Вегасе», первую по-настоящему талантливую комедию постсоветской эпохи, фильм о русской свадьбе во всем ее убийственном величии, во всех отталкивающих деталях, от первой встречи родителей жениха с родителями невесты до непременного утреннего похмелья (да еще в Геленджике).

Жених Роман (Егор Корешков), он же Ромик, — застенчивый журналист из местной газеты, мечтающий разбогатеть на каком-нибудь сетевом стартапе. Невеста Наташа (Юлия Александрова), она же Натали, — самоуверенная молодая сотрудница газовой компании. Его родители — простецы, живущие в хибаре на берегу моря: папа делает блесны ручной работы, мама — парикмахерша. В запасе — только что откинувшийся из тюрьмы брат-уголовник и толпа родственников, приехавших из Туапсе. Ее родители — элита: отчим — бывший десантник, ныне работающий в городской администрации, мать — чуть увядшая красавица домохозяйка, в чьей квартире висят хрустальная люстра из Дубая и портреты хозяев в золоченых рамах. В запасе — лучшие люди города, от хозяев свадебного салона и самой престижной ювелирной лавки Геленджика до самого мэра.

Уже первая деловая встреча в ресторане «Золотой» наглядно покажет, насколько ничтожна социальная разница между родней жениха и невесты. У них схожий юмор и одинаковое чувство прекрасного. Все они знают по умолчанию, что на свадьбе должно быть много водки и песен, — тогда и остальное устроится. Пусть одних переменчивая судьба вытолкнула на верхнюю ступеньку социальной лестницы, а другим повезло меньше, но и те и другие надеются, что невеста все-таки споет на свадьбе под минус их любимую песню Григория Лепса «Натали».

У самих молодых немного другая система ценностей. Привычный к социальному прессингу Ромик еще худо-бедно терпит родительскую диктатуру, а Наташа пытается бунтовать. Она воспитана не на шансоне и советской эстраде, а на диснеевской «Русалочке», ей хочется красивую церемонию на берегу моря (благо оно в двух шагах), чтобы свечи горели, а возлюбленный плыл к ней на лодке с красным парусом. И чтоб без пошлости, пьянки и тупого юмора. По счастью, рядом есть понимающий босс-газовик, который способен устроить именно такую свадьбу, приняв вместо гонорара только что подаренную Наташиным отчимом иномарку. Разумеется, выбрать одну свадьбу из двух не получится: придется играть обе, и само собою, они совпадут во времени и пространстве.